- Да хоть бы и герцогини, сладенькое все любят, - усмехнулся Дмитрий, после чего повернулся к маркитанту и от увиденной картины резко замолк.

- Твою маман! – снова попытался перейти на французский его приятель.

Как оказалось, последняя пуля, угодившая в мешок, каким-то неведомым образом изменила траекторию, и шлепнула Ашота прямо в темечко, прикрытое только шапкой из тонкого войлока. Занятые беседой офицеры поначалу этого даже не заметили, а теперь с изумлением смотрели на армянина, мягко опустившегося на свое место и не подававшего признаков жизни.

- Он ранен? – выдавил из себя Майер, заметив тонкую струйку крови вытекающую изо рта.

- Сейчас посмотрим, - буркнул Будищев и приложил два пальца к шее торговца.

- Ну что? – не выдержал ожидания гардемарин.

- Наповал, - вынес свой вердикт прапорщик, не почувствовав биения жилки.

- Как же это…

- Пуля виноватого найдет, - грустно усмехнулся Дмитрий, после чего подобрал весь заказанный у маркитанта товар, положил рядом с торговцем вытащенную из бумажника ассигнацию и поманил за собой все еще потрясенного такой нелепой смертью приятеля. – Пойдем, заодно и помянем.

- Но нельзя же его так бросить!

- Зачем же бросить? – удивился моряк и, выглянув из лавки, гаркнул во все горло расположившимся неподалеку стрелкам из туркестанского батальона. – Эй, служивые! Тут Ашота убило. Оттащите его в сторону, да дайте знать другим армянам, пусть приберут барахло, да похоронят по своему обычаю.

- Интересно, есть ли у него семья?

- Сашка, ты на проповеди у отца Афанасия давно ли был?

- Даже не припомню…

- Оно и видно. А то бы знал, что «многия знания – многия печали» [4]

[1] Бурбон – нелестное прозвище армейских офицеров, подразумевающее дикость нравов и умственную ограниченность.