- Чего тебе? – грубовато поинтересовался Будищев, которому и в обычное время было плевать на душевные переживания других, а уж теперь и подавно.

- Ваше благородие, - жалобным тоном начал Барнес. – Вы только не ругайтесь на меня, но я не могу больше терпеть! Этот вопрос жжет меня изнутри, а я не знаю, как к вам обратится.

- Давай без прелюдий, - буркнул прапорщик, досадуя на задержку.

- Если вам так угодно, так я не против! Просто дело у меня такое деликатное, что я просто не знаю с чего начать. Хорошо-хорошо, не сердитесь, я таки начал! Так уж случилось, что я помогал вашему Федору переносить вещи из госпитального склада. Ну, те самые, которые не успели украсть господа-интенданты. Нет, я понимаю, что самое ценное эти шлимазлы унесли, но те что остались были тоже довольно тяжелыми.

- Тебе что, полтину дать? – не выдержал Будищев.

- Ой, нет, что вы! Хотя если вашему благородию будет так угодно, так я и слова не скажу против… Хорошо-хорошо, я рассказываю дальше. И вот когда я тащил самый тяжелый баул, а он таки был ничуть не легче чем та митральеза из которой вы так славно стреляете по текинцам, из него выпала фотографическая карточка. На ней были изображены вы и одна прелестная барышня.

- И ты ее украл? – вник, наконец в суть Дмитрий.

- Да как вы могли такое подумать?! – оскорбился сын еврейского народа. – То есть я ее, конечно, взял, но не насовсем, а чтобы рассмотреть получше. Потому что ваш Шматов не стал мне ничего рассказывать, а отобрал и даже пообещал набить морду если я буду лезть не в свое дело.

- Если пообещал, то набьет.

- Вы так думаете? Впрочем, разве по этому лицу мало били? Но это мелочи, главное в том, что я успел разглядеть эту барышню. И с тех пор, вы не поверите, я не могу ни спать ни есть, а только думаю кто же она такая ибо эта славная девушка так похожа… вы только не ругайтесь…

- На твою сестру Гесю? – прервал поток страданий прапорщик.

- Да! А вы ее разве знаете?

- Где она?

- Кто?

- Не кто, а что. Фотография!

- Конечно-конечно, - заторопился фельдшер и достал из-за пазухи карточку из толстого картона с виньетками по углам, на которой была сделано их совместное с Гесей фото.

Это бы памятный день. Он был в только что пошитой кондукторской форме, она в модном платье и роскошной шляпе, а вокруг шеи обвился пушистый боа. Они пошли гулять, и Дмитрий предложил ей сделать снимок на память. По лицу фотографа было заметно удивление, что столь изысканно одетая барышня гуляет с почти что с нижним чином, но он прекрасно сделал свою работу.

- Я понимаю, что моей бедной сестре нечего делать в Петербурге, да еще в таком наряде, но я ничего не смог с собой поделать, - почти что всхлипнул Барнес. – Это ведь она, правда? Я ведь не мог ошибиться…