Спустились на первый этаж.

– Побегут, тут и возьмем, – объяснил план Иванов. – Самые умные – они и самые шустрые. Идут в середине, стартуют на отход первыми.

– Командир у них вряд ли в середине пойдет, – неуверенно сказал Тимофей. – Вторым или третьим пойдет.

– Нам командир не очень нужен. Студенты нужнее из этого их «Ваннайя», и потрусливее, чтобы «колоть» легче было, – напомнил старший лейтенант. – Ждем.

Ждали, сидя в полной темноте. Спина начала стыть. Наверху взяли паузу, потом недолго вещала женщина – голос вздрагивающий, проникновенный, что-то насчет «ценности юных жизней и бесполезного сопротивления» говорила.

– Все беды от баб, – чуть слышно прошептал Иванов.

К чему это, Тимофей не понял, а наверху завели патефон – громкоговорители выбрасывали в январскую ночь что-то зажигательное, веселое. «Чардаш» вроде называется. В холодной темноте, на фоне отдаленных взрывов, на нервы давило здорово.

– Умеет майор работать, – шепнул Иванов и было понятно, что он улыбается.

Все ж псих, непонятно откуда родом, но псих. Хотя как на голову здоровым под этот чардаш воевать?

Что-то изменилось. Наверху сменили музыку на что-то более мягкое, но дело не в том. Тимофей осознал, что стягивает рукавицы, а только потом расслышал звуки – за стеной что-то проскребло.

– Слышал? – качнулся невидимый Иванов.

– Так точно.

– Я беру – ты страхуешь.

– Понял.

План был прост, а вот как диверсанты на первом этаже оказались и сейчас наверх поднимаются, Тимофей так и не сообразил. Неужели действительно по канализации, как наши бойцы рассказывают? Но на второй-то этаж разве просочишься?

Вновь поставили чардаш – вроде чуть другой, но вслушаться не получилось. Стрельба наверху вспыхнула мгновенная, короткая: сплошь очереди наших ППШ, стреляли ли в ответ даже и не понятно.

– Угадали, – шепнул уже погромче Иванов.

Двигался он неслышно – Тимофей едва угадал черную тень, на миг закрывшую выход на лестницу. Наверху гремели торопливые шаги, лопались склянки. Бегут гады.