– …сокращенное написание букв, большую часть гласных выкидываем, на окончание слов по одному из специальных символов – и сразу раз в пять запись идет быстрей. Смотри! – Софья с энтузиазмом выхватила из стопки тетрадь и потрясла ею перед моим носом. – Вот мой конспект последней лекции в Малом Эрмитаже по прерафаэлитам – два часа всего на трех листах уместилось… Что?

Я молча смотрел на нее.

– Ну что? – Софья еще раз дунула вверх, сгоняя непокорную прядь.

– Прерафаэлиты, значит? – уточнил я, с трудом удерживая голос спокойным.

Она поняла. Прищурилась:

– Думаешь, если тетя здесь вот так живет, то она совсем идиотка?

– Нет… Но… – Я смешался. – Ты и прерафаэлиты…

Ее глаза подернуло хмарью близкого уже шквала, и я выпалил с жаром, не задумываясь:

– Слушай, извини дурака. А? Виноват, правда. Осознал, каюсь.

Выражение острой обиды в глазах напротив заколебалось, словно решая, разразиться взрывом или нет, а потом перетекло в усмешку.

– Эх, пользуешься ты моей девичьей слабостью… Ладно, за «Фигурный» торт я еще и не то могу простить.

– За этот или за следующий? – выдохнул я с облегчением.

Вот ведь зараза, давно так по ушам не огребал… И, что обиднее всего, заслуженно.

Ее взгляд посерьезнел:

– Кстати, на обедах экономил или у родителей стянул?

Я вольготно откинулся на спинку стула, сцепил пальцы на затылке и обрадованно сообщил:

– О, с тебя тоже вира.

– Вот как… – Софья задумчиво потеребила мочку. – Для овощебаз, донорства или укладки рельсов по ночам ты еще молод. Ну давай, быстро придумывай.

– Двойная вира, – с удовольствием огласил я. – Или даже тройная, раз согласна была стыренное есть.

– Луковым супчиком возьмешь? – невинно вопросила девушка, и я поперхнулся.