– Да ну тебя… Неужели тут ничего интереснее нет? – Я окинул Софью собственническим взглядом.

– Так откуда у Буратино сольдо? – не дала она увести разговор вбок.

Я снова посмотрел на нее с невольным уважением – опять удивила.

– По правде сказать, – преувеличенно тяжело вздохнул я, – Буратино горбатится, как папа Карло. Все сам, все своим трудом.

Скепсиса во взгляде Софьи хватило бы на десять прокуроров. Я встал.

– Как тебе эти джинсы?

– Ну… – Она недоуменно передернула плечами. – Ничего вроде. Повернись… А зачем лейбл оторвал?

Я повернулся еще раз и поднял со значением палец:

– Не оторвал, а не пришил. Невелика разница в словах, а как по-разному звучит, да?

– Врешь? – неуверенно спросила девушка после короткого молчания.

Я сел и усмехнулся:

– Так что не волнуйся, не голодал, и кровавый след за этим подарком не тянется. Это – несколько часов моей работы.

Софья перевела взгляд на коробку «Фигурного»:

– Пять с полтиной за несколько часов? – Что-то прикинула про себя и кивнула: – Неплохо. А для такого молочного возраста – так очень даже впечатляюще. Мне начинать завидовать?

– Уй… Точно идиот, – простонал я, опять вставая. – Клинический. Ну ладно… Только, Софи, без глупостей, пожалуйста.

Пальцы ее принялись нервно теребить полу халата.

Я прошел к сумке, что лежала у двери, и стал неловко извлекать оттуда коробку. Спину мне жег настороженный взгляд.

– Вот… – повернулся я и снял крышку. – С Новым, ну и заодно со старым Новым годом. Померь, а то я на глазок взял.

Софья с опаской заглянула в коробку.

– Ты с ума сошел… – ошеломленно выдохнула она и отпрянула. Глаза ее лихорадочно заблестели.