– А ведь права оказалась Юлия. – Екатерина в раздумье покосилась на блюдо с остывшими кулебяками. – Стоило нам войти в Бахчисарай, Европа сразу заговорила о мире. Боятся, что и Порта окажется под нами.

Фаворит не терзался сомнениями: ловким движением забросив в рот икорный блинчик, неторопливо прожевал его, запил глинтвейном и спросил:

– Вот скажи мне, Катя, как так получается? Войск у самозванки кот наплакал, собственной земли – Рязанская губерния и та поболе будет…

– Бостон к ней присоединился, Нью-Йорк петицию подал о протекторате. Наш славный корсар, а ныне адмирал ее флота Ламбро Каччиони разгромил в заливе эскадру с гессенскими наемниками, – напомнила государыня. – Англичан колонисты американские бьют в хвост и в гриву. Не все ладно у нашего монаршего друга и в Индии – принцесса отметилась и там.

– Вот и я о том же, – подхватил светлейший, машинально отметив, что Екатерина впервые назвала самозванку «принцессой». – Она за несколько лет сделала столько, что иным за столетия не добиться. Войском у нее атаман казачий командует, спекуляции дикарь безграмотный творит… Тут волей-неволей в бабкины сказки поверишь про ведьмаков да леших.

Разговор прыгал с пятого на десятое, но беседующих смущало не это – морозец под вечер крепчал нешуточно, постепенно забираясь в теплый шатер.

– Умна она, родственница моя самозваная, и удачлива, – усмехнулась Екатерина, вставая и отдергивая полог. – Давай-ка, Гриша, домой собираться. Загостились мы ноне, пора и честь знать.

Снаружи, изрядно промерзший, поджидал, переминаясь с ноги на ногу, Разумовский. Расплывшись в улыбке, подскочил, придерживая завесу.

– Довольна ли, матушка? Все ли по нраву пришлось?

– Благодарствую, граф. – Императрица милостиво кивнула. – Не серчай, что уезжаю столь рано, дела срочные покоя не дают… – И, уже прощаясь, обронила: – Вели моей статс-даме поспешать следом.

О ком идет речь, Разумовский уточнять не стал: с недавних пор фаворитка в свите у государыни была только одна.

В карете ехали молча. В Петергоф прибыли с заходом солнца и сразу проследовали в Малый кабинет. Екатерина, разлив кофе по крохотным чашечкам, неожиданно спросила:

– Знаешь, какой ребус она мне загадала вчера? Я весь день голову ломала. Когда рассказала Эйлеру, он хохотал до упаду.

Потемкин молча ждал продолжения. Под словом «она» государыня обычно подразумевала либо свою фаворитку, либо заокеанскую принцессу.

– Слушай внимательно, – оживленно начала императрица, предвкушая развлечение. – Три студиозуса решили купить экипаж вскладчину. У каждого было по десять рублей. Они заплатили купцу, забрали покупку и уехали. И тут торговец вспомнил, что по случаю рождения наследника он побожился всем покупателям делать подарки. Отдав приказчику пять рублей, он велел догнать молодых людей. Служка догнал их, но решил подзаработать. Два рубля он оставил себе, а студиозусам раздал по рублю. А теперь смотри… – Торжественно воздев палец, Екатерина сделала паузу. – У них было по червонцу у каждого, то есть – тридцать на всех. По рублю им вернули обратно. Значит, экипаж им обошелся в двадцать семь рублей. Два рубля осталось у приказчика. Куда пропал рубль?