…– Ну что, ждали, что будет, как в кино про шпионов?

На улице уже стемнело, и рыжие огни невысоких, в половину человеческого роста, светильников с шарами загорелись вдоль дорожек; Виктор только сейчас обратил внимание на этот новый способ освещения парка.

– Да. Ждал чего-то вроде.

– В нашем деле важно терпение. Сложнее всего, когда месяцами ничего не происходит, но каждый момент чего-то ждешь. Вообще наша работа – одна из скучнейших. Но, поскольку о ней мало кто знает, люди сочиняют легенды.

– У вас тут вообще все похоже на большую легенду. Например, плохо верится в то, что решена проблема коррупции. Насчет честных – это я понял. Ну а если коррумпированы те, кто должен защищать честных? Если коррумпированы все?

– Знаете принцип – разделяй и властвуй? Теперь это называется – баланс сдержек и противовесов. Прокуратура следит за КГБ, КГБ следит за партией, партия следит за исполкомами и советами, исполкомы и советы – за хозяйственниками… В этой системе ни одно ведомство не может захватить абсолютной власти, потому что на него ополчатся все. А власть Романова в том, что он поддерживает равновесие сил.

– Почему это не везде получается?

– Хотели спросить, почему это у вас не получается?

– Хотел не хотел… Не будем спорить.

– У вас там США заинтересованы в продажности власти. При этом американские холуи будут вам говорить: «Вот видите, это у вас власть такая плохая, разберитесь со своей властью, прежде чем говорить что-то про США». Это ложь: именно США диктуют такие условия, при которых власть в других странах будет слабой, неэффективной, продажной.

– Очень похоже на пропаганду.

– Как хотите, так и думайте. Поищите сами ответ, почему в соседней с вами Белоруссии с коррупцией намного лучше. Народ-то одинаковый.

– Откуда вы знаете про Белоруссию? Ах да. Глупый вопрос. Ну а насчет «думайте, как хотите» – ловлю на слове. Если что – я только выполнял ваше предписание.

– Вы еще, оказывается, и бюрократ к тому же… Давайте пройдемся по Горького к Трудовой. Люблю тихие улицы.

– Тихие, темные, пустынные… Не боитесь?

– Сейчас я боюсь, что у нас будет то же, что и у вас. Не смогла бы жить в вашем телепатическом фоне. Физически. Ложь, грязь, похоть, страх, злоба… Хорошо, что вы не экстрасенс.

– Можно в деревню поехать.

Они вышли из ворот парка на Горького и не спеша зашагали вдоль металлической арфы ограды в сторону филармонии. Улица была тихой и пустынной, но все же не темной. На коммунхоз при здешнем сталинизме было грех жаловаться.

– В деревню, говорите. А вы знаете, что у вас может быть новое раскулачивание и голод?