Разводящий прискакал быстро, немного удивился тому, что вместо Азарова стоит Семенов, но виду не подал, разрешил всем троим встать и отправился с ними в лагерь.

Неугомонный капитан не удержался и прошипел, проходя мимо:

– Уи очень пожалеите о суаем пауидении, боец! Как уаша фамилия?

Семенов только усмехнулся, потому как отлично помнил, что часовому на посту разговаривать категорически запрещено. Капитан покраснел от такого хамства и, сверкая глазами и очень зло оборачиваясь, отправился вслед за остальными.

«Ну вот, нажил себе врага. Давно мечтал. Теперь этот прохвост будет мне мозги компостировать. Тьфу. Зараза!» – Тут Семенов плюнул, потому как плевать на посту не запрещалось, только оправляться.

Менеджер Леха

Менеджер Леха

После «веселой» ночки глаза просто слипались, но завалиться спать до обеда было чревато – можно и без обеда остаться. После тяжелой работенки даже надоевшая пшенка была в радость, пузо громко жаловалось на пустоту и невнимание.

Как на грех, все товарищи, кто мог поделиться пищевыми запасами, были при деле: Семенов куда-то делся; бурят, как всегда, отирался у лошадей, его от этих животных было за уши не оттащить, и он вполне прочно теперь уже стал ездовым; Бендеберя, у которого всегда можно было выпросить сала с лепешкой (за последующую отработку, увы), – словно молоденький, утопал за складским добром; Середа уже вовсю прикидывал вместе с раненым танкистом, как переделать одни снаряды в другие, а лейтенантик затеял устроить ускоренные курсы на тему: «Как угробить всех вокруг гранатами».

Можно бы, конечно, податься на кухню. Но тамошний хмурый повар почему-то Леху невзлюбил и кормить его наособицу категорически отказывался. Тетки-поварихи были более благосклонны и посматривали вполне себе плотоядно, но это менеджера всерьез напрягало, потому как кухонные деятельницы были себе на уме, и как бы несколько подачек от них не кончились бы партизанско-комсомольской свадьбой, если только потомок правильно понял некоторые намеки…

Пришлось сидеть и слушать, как лейтенант воспевает «карманную артиллерию». Ну после того, как Жанаев выкурил гранатами немца из бронетранспортера, Леха вполне был согласен с тем, что это вещь полезная, его-то убеждать не было нужды. Правда, показанная первой гранатка – нелепая и неуклюжая, словно составленная из двух цилиндров, в одном из которых, том, что потоньше и подлиннее, угадывалась неудобная ручка, – оказалась весьма сложной по подготовке и применению. Сначала надо было отдельно лежащую в ящике ручку привинтить к корпусу, потом вставить с другой стороны длинный медный детонатор, закрыть его задвижкой, взвести механизм, оттянув ручку на себя, а потом энергично кидать все это хозяйство в сборе. Запаришься во время боя все это делать. Одна радость – по словам Березкина, при падении просто на землю эта граната не срабатывала, ее надо было именно что сильно швырнуть. С другой стороны – если швырнуть не сильно, то она и при попадании в цель не взорвется, получается. Дурацкая плюшка эта РГД-33. Вот привычная «лимонка» Лехе понравилась – и понятная, и мощная, и действовать легко: дерни за колечко – «дверь и откроется»…