— Теперь я выдам на каждых двух человек по одной пилюле. Они должны разделить пилюлю пополам и съесть, поминая всю кротость господа и милосердие его. Завтра выдам еще лекарства. Пусть относятся бережно — оно освящено архиепископом Бабэльмандебским! И еще — господин хауптманн, надо, чтобы они выкопали траншею и гадили отныне только в нее! — вспомнил азы гигиены новолепленный доктор.

— Это еще зачем? — удивился Геринг.

— Для того, чтобы дьявольские миазмы болезни мы вернули их пославшему! — Паша ткнул пальцем в землю, перекрестился и этот жест повторили остальные, опасливо поглядев туда, куда Паша ткнул пальцем.

После этого лекарь, вспоминая, как мог, рассказанное ему в аэропорту, выдал пилюли, выдирая их из пузырчатых блистеров. Пациенты таращились на его действия недоверчиво. Потом, под его пристальным взглядом, поделили и сожрали лекарство. Некоторое время ушло на создание полевого сортира а ля вермахт — с жердями над свежей траншеей и прочими удобствами. Видно было, что воякам это непривычно, но капитан имел авторитет и умел им пользоваться. А парочку недовольных он огрел палкой по хребтинам, отчего те сразу в разумение пришли.

Все это время Пашу не отпускала тяжелая дума, даже две — не сдохнет ли кто из этих бродяг в ходе лечения — выглядели-то они паршиво, прямо сказать, а вторая — не слишком ли он погорячился, вставая в строй этого военизированного сброда? Может, свалить, не связывая себя обязательствами?

Быть попаданцем самому оказалось весьма и весьма сложно. Так-то, разумеется, в книжках все было проще некуда, а тут, черт их дери, даже год непонятно какой и что за Йохан на троне — черт поймет! Но очень озадачило, что русские за своего не приняли, категорически отправив к иноземцам. Которые тоже за своего не посчитали. Другое дело, что в банде этой, громко названной ротой было явно всякой твари по паре. Даже одеты они были стремно и внятно определить моду было очень непросто. По сравнению с этой ротой покинутое общество будущего преставлялось просто одетым на один шаблон, да оно вообще было униформированным и куда как однотипным в сравнении. На всех джинсы, все идут, таращась в айфоны, куртки, шапочки максимум трех разных типов, шести раскрасов. Не, ну были фрики явные, доводилось видеть разных юродивых, но в целом — хоть всех строем води. А тут у одного башмаки с задранным носом, у другого, рядом — какие-то постолы, третий в сапогах, и портки у одного буфами с разрезами, откуда торчит другая ткань, у соседа в облипку внатяжку штанишки, а у третьего — портки словно из магазина рабочей одежды, мало не из дерюги и пуговицы здоровенные, металлические на ширинке. Причем, похоже он этими пуговицами гордится. И шляпы у всех разношерстные и куртки. У кого куцая, у соседа — наоборот, долгополая. Пестрое вроде все, а в целом — бурое какое-то сборище. Черт их поймет. Категорически было неясно Паше — куда это его вляпало. Но точно — не петровское время и не пираты карибского моря — никаких треуголок, шляпы посконно круглополые. Три мушкетера? Тоже нет — у этих не изящные кремневые мушкеты, а весьма грубые самопалы. Или у мушкетеров тоже фитили были? Черт их подери, не вспомнить. И да — три мушкетера — дворяне были, как и кардиналовы гвардейцы. А эти — забулдыги бомжеватые.