— О, это просто. Наш камарад всегда почитал святого Гробиануса и предпочитал решать все вопросы огнем, мечом и кулаком, это если дело касалось деликатностей. Я и решил — что и тут он закатит скандал. Как там поется?

Хассе откашлялся и загудел баритоном:

Проигравший, голый, как Иов, грустно посмотрел на резвящегося Хассе и напомнил, что свой палаш он проиграл, а драться голым и кулаками, да против десятка московитов — просто неразумно. При этом Гриммельсбахер воспользовался тем, что Нежило, открыв рот, слушал бравую песню в исполнении канонира Хассе и ловко, по-котовьи, уцапал себе еще кусман мяса с солидным слоем жира.

— Несомненно, что если бы русских было восемь — ты бы навалял им сурово? — продолжил резвиться здоровяк. К удивлению Паши игрок, обладавший весьма ехидной натурой и вспыльчивым нравом никак не возражал своему командиру орудия, только вздыхал печально и чавкал, как еж, вгрызаясь в шмат мяса. Показалось попаданцу, что все это уже бывало и тут уже давно привычная ситуация. Так и вышло, когда Хассе истощил запасы своей иронии и уже серьезно стал собирать голому пожитки. Нежило сбегал за Шелленбергом и тот шустро явился, как из под-земли выскочил. Все трое канониров пожертвовали в пользу незадачливого любителя игры в кости что было не очень жалко и на глазах голый оделся.

Наглядная иллюстрация получилась старой поговорки — с миру по нитке — голому рубашка! Правда, кафтан с покойного Шредингера сидел на тощем теле Гриммельсбахера как на корове — седло, но во-всяком случае облик "омерзительной и богопротивной наготы" был прикрыт, что артиллеристы с удовлетворением и отметили. А дальше Хассе увел незадачливого подчиненного под конвоем и потом вернулся к костерку, держа отнятые у того шмотки, чтобы Ирод Иерихонский не удрал опять играть. В голом виде мимо Маннергейма и Геринга проскочить он точно бы не смог.

Сев на свернутую одежду, Хассе успокоился и опять пожалел, что тут нету винца или пива. Паша подумал и выделил из запасов миллилитров двести спирта. Вечер был хорош, к походу он был готов, а развязать языки спутникам стоило, благо теперь почти все его компаньоны по пушкарскому делу сидели у костра.

Развел спирт водой, попробовал теплую смесь и немного перекосившись от вкуса, предложил принять квинтэссенциальной амброзии из аква виты. Мужчины заинтересовались, долго недоверчиво нюхали. Разлил всем, даже чуток Нежило дал, благо в этом жестоком времени не было ни ювенальной юстиции, ни омбудсменов.

— Это же водка, только очень уж крепкая, прямо как жидкое пламя — прокряхтел Хассе, вытирая слезы.