Момента, когда вдруг все вокруг изменилось Паша не запомнил. Вот только что получил - в который раз - по морде чужим кулаком, ответно пырнув куда-то, словно в пластилин нож воткнув, увернулся от чужого лезвия, секанув ножиком по глазам атаковавшего - а что-то как в воздухе пронеслось. Не понял что, но почему-то взревели сиплыми сорванными голосами соседи - и немцы и стрельцы, причем как-то радостно, вроде как-то оживились, словно по толпе режущихся насмерть людей ток проскочил.

А враги - те наоборот как-то замялись, стали озираться, загалдели испуганно и растерянно, натиск их внезапно ощутимо ослаб. До того орали что-то слаженно и ритмично, сразу после выкриков атакуя дружно всей массой, напоминая этим волны прибоя, а тут - определенно даже неопытный Паша понял - что-то у врага не так пошло.

Московиты и немцы с ними - сами, откуда только силы взялись - поперли растерянного врага обратно к щитам, молотя топорами, саблями, шпагами, дубьем и чем попало. И попаданец физически ощутил невероятное - сопротивление врага вдруг ослабло. Это было неописуемое ощущение, которое он бы словами не смог объяснить - но враг СЛОМАЛСЯ. Вот вдруг - ожесточенно прущие напролом, не жалея себя, воины хана вдруг стали растерянно озираться, как-то странно засуетились, словно сдуваясь и теряя накал. Вот столько что были - львы, а теперь скорее - стадо баранов. И теперь их резали, а они - Паштет даже протер залитые подсыхающей кровищей глаза - теперь враги сигали через щиты обратно - то поодиночке, а мгновениями позже - потоком. Побежали!!! Они - побежали!!!

И это вызвало такое воодушевление даже у попаданца, что словно его подменили! И, яростно заорав что-то хрипатое и самому непонятное, он дернулся преследовать отступающих врагов, но его кто-то придержал за шкирку, решительно, но деликатно.

Оглянулся недовольно - канонир Хассе. Вида преужаснейшего, сразу бы и не узнал - по глазам только понял, кто это грязное кровавое чучело в изодранной, словно собаки рвали, одежде.

- Что это? Что происходит? - спросил его.

- Царь подошел с войском и ударил хану в спину. Атакующее нас войско не развернуть сразу - и это гибель тартарам. Разгром и гибель. Резня с двух сторон. Но наше дело - пушка. К орудию надо добираться, бой еще не кончен! Мы - не есть пехота! Пусть они режут друг друга боевым железом, белым оружием. Мы - канониры, наше оружие черное - гром с молниями! Пока - вот тебе аркебуза, залезай на телегу и примени ее! - непривычно возбужденно и многословно выдал речетативом старший канонир.

Паштет успел довольно прицельно (ну, говоря откровенно, ствол круги описывал но в толпу промазать трудно) бахнуть в сгрудившихся у щитов врагов, потерявших за это время всю щеголеватость и нарядный лоск, и самое главное - потерявших нахрап и злую волю победить. Опять же непонятно по каким признакам, но сейчас уже они - отбивались, а их били! Нежило принес еще два самопала заряженных, только фитиль пришлось переставлять поочередно. Бахнул и ими. И кончилась с этой стороны резня. Кто не сообразил убежать - лег кровавой неряшливой кучей, завалив искромсанными своими телами приступки щитов. А из-за загороди несся многоголосый визг и рев и улюлюкание.