Так или иначе, спустя четыре дня от начала волока ветлужская лодья уже мирно покачивалась на волнах недалеко от устья Воронежа, преодолев Рясу и посетив с краткими визитами небольшие укрепленные селения по берегам реки. Искали следы беловежцев, и небезуспешно.

История переселения жителей Белой Вежи началась с того, что большую часть торков и печенегов, составлявших основу гарнизона древнего Саркела, забрал с собой Владимир Мономах, зачищая степь от половецких сил. После этого местная купеческая прослойка потихоньку начала перетекать на Русь и оседать там по разным городам. В основном она стала пополнять собой те места, где уже обосновались их земляки и выходцы из Тмуторокани, после того как данная область ушла из-под влияния киевских князей. Однако основная часть беловежцев, этническую принадлежность которых было сложно охарактеризовать одним словом из-за столетий совместного проживания выходцев из Руси и Хазарии, еще долгое время пыталась удержаться на старой торговой переправе через Дон, прикрываясь крепкими стенами Саркела. И ушла на пустующие городища в верховьях Дона лишь после того, как оказалась на острие удара половецких воинов. Указаниями Мономаха именно река Воронеж, густо поросшая лесом, стала еще одним заслоном на пути кочующих орд, поскольку новые поселенцы обладали немалым опытом борьбы со степняками, хотя воинская стезя и не была смыслом жизни для большинства осевших в этих местах.

Так что выходцы из Белой Вежи попались ветлужцам почти сразу, труднее было найти близких знакомых переяславцев. С трудом продираясь сквозь воспоминания былых лет, воевода и его десятники перечисляли имена, надеясь найти давних знакомых, с которыми они встречались на донских просторах или в Таматархе, как еще по-византийски называли Тмутороканское княжество. Их старания вскоре были вознаграждены, и ветлужская рать, вложив все свое рвение в последний рывок, устремилась к низовьям Воронежа, на самую юго-восточную окраину владений Руси. До Дона оставалось еще несколько поприщ, когда с судна заметили сторожевое охранение на высоком мысу правого берега, в развалинах старых построек. Наспех огороженное невысокой изгородью, оно представляло тем не менее неприступную твердыню, возведенную самой природой и древними народами, когда-то жившими на этой земле. На западе острог прикрывали две расплывшиеся линии валов и рвов, создавая перепад около семи метров, а на севере пологий участок заканчивался еще одним дополнительным рвом и крутым откосом, который был прорезан древней дорогой, ведущей в сторону остальных поселений. Судя по всему, прошло всего лишь несколько месяцев с того момента, как на пустующих развалинах обосновались поселенцы, и большая часть мыса была свободной, позволяя форпосту воронежцев расти вширь еще долгие годы.