Как поведали беловежцы, в прошлом году Владимир Мономах в очередной раз послал рать на Дон и принес сильное разорение степному народу. На этот раз удар был нанесен силами почти одного Переяславского княжества, где сидел его сын Ярополк, который и предводительствовал в походе. В этом месте ветлужский воевода помрачнел лицом, но все-таки выслушал подробности того, как его бывший князь, из-за окружения которого он и ушел из Переяславля, взял три половецких города — Сугров, Шарукан и Балин. Там же Ярополк полонил дочь ясского князя невиданной красы и привел ее домой в качестве жены. После победного похода Руси все еще пребывавшие под половцами торки и печенеги тоже не остались в стороне от степных усобиц, схватившись не на жизнь, а на смерть с ненавистными завоевателями. Два дня и две ночи продолжалась их битва у Дона, но одолеть половцев они не смогли и ушли под защиту Мономаха в киевские земли. И все же в итоге таких совместных действий сила кипчаков была подорвана настолько, что около сорока тысяч устрашенных половцев во главе со своим ханом Атраком устремились на Кавказ, к грузинскому царю Давиду Строителю, желая пойти под его покровительство и служить в местном войске. И хотя брат хана Сырчан еще остался кочевать на просторах Дона, степь уже не помышляла идти на Русь в кровавые разбойничьи набеги, потому что урок для донских кипчаков показался остальным более чем наглядным. Вот только на пути кочующих орд, уходящих в Грузию, оказалась Белая Вежа, и местные жители решили, что на этот раз не сумеют сдержать их натиска…

— Сугров и Шарукан на Донце мы еще шесть лет назад брали. В те времена Мономах в Переяславле сидел, а половцы смотрелись несокрушимой силой, — немного сварливо заметил Трофим, которого успехи Ярополка явно задевали за живое. Увидев в глазах беловежцев, жадных даже до таких давних новостей, неподдельный интерес, воевода продолжил: — Сперва у нас все гладко получилось… По зиме наш воевода Дмитр Иворович ходил на Донец, где и взял с тысячу веж половецких. Но то была лишь проверка сил, и на следующий год…

— По христианскому исчислению какой? — вмешался Вячеслав, вызвав неодобрительные взгляды выходцев из Белой Вежи. Однако Трофим уже привык к тому, что его спутник досконально проверяет даты и не всегда воспринимает летоисчисление от Сотворения мира, поэтому после секундной заминки ответил:

— Как бы не одна тысяча сто десятый год наступил… Тогда не только переяславские силы на половцев выступили, но и киевская рать Святополка Изяславича к нам подошла. Однако с самого начала нас стали преследовать всяческие злоключения, и около города Воиня поход пришлось прервать по причине стужи великой и конского падежа. — Рассказчик покачал головой, отгоняя неприятные воспоминания, и продолжил: — Киевский князь Святополк после сих неурядиц решил было отложить наказание половцев надолго, если не навсегда, но наш Владимир настоял все же на скором выступлении. И на новой встрече с великим князем даже предложил забрать лошадей у смердов, дабы восполнить потери от падежа…