Первухин попытался еще что-то сказать, но не успел. Появился Хватов и что-то буркнул моему денщику, и тот мгновенно испарился. Поручик доложил, что цепи на колеса установлены и мехгруппа готова начинать движение. Ну что же, мне оставалось только сказать:

– Командуй, поручик! «Форд» будет двигаться, как обычно, за четвертым автомобилем. Все, действуй, увидимся в Ковеле.

Хватов козырнул и направился к своей командирской «Шкоде». Как только он отошел, в кабину забрался Максим, и через несколько минут мы тронулись.

На удивление дорога в Ковель была вполне приличная. Конечно, по меркам этого времени. Не полоса грязи, а хоть и разбитая, но зато гравийная. И по ней можно было двигаться без всяких цепей. Я когда это увидел, сразу же приказал Максиму подать сигнал клаксоном – это была команда колонне остановиться. Когда к «Форду» подбежал ничего не понимающий Хватов, я заявил:

– Поручик, не волнуйся, все нормально. Вот только я смотрю на этот ковельский тракт и думаю, что цепи нам на такой дороге не нужны, да и гусеницы на «Опелях» тоже. Нужно поберечь эти приспособления для настоящей грязи. Опыт показал, что цепи весьма недолговечны и, зацепляя этот гравий, они через несколько верст развалятся. И придется в Ковеле опять искать мастеров, чтобы чинить цепи. А в боевой обстановке задержка может нам многого стоить. Лучше потерять время сейчас, чем во время боя оказаться коровой на льду. Так что давай, поручик, командуй, чтобы цепи и гусеницы с колес снимали. Прокатимся до Ковеля с ветерком!

Задержались мы где-то на час, и то из-за гусениц на «Опелях». Пришлось поднимать задние колеса этих тяжелых трехосников. Но зато потом действительно ехали с ветерком – до окраин Ковеля добрались за 38 минут. И въехали в город как победители. Все было уже кончено – враги либо пленены, либо уничтожены. Это мне доложил есаул 1-го Уральского казачьего полка. Его сотня охраняла западные предместья Ковеля, куда и привела колонну мехгруппы гравийная дорога. Естественно, я начал расспрашивать есаула, как проходил штурм города. Когда он услышал слово штурм, то чуть не рассмеялся, удержало только то, что он стоял перед генерал-лейтенантом, командиром его корпуса. Оказывается, его сотня, применяя только нагайки, взяла в плен почти триста австрийцев. Многие буквально умоляли взять их в плен. В основном это были те, кому повезло вырваться из центра Ковеля и из казарменного городка. Там действовали полки Туземной дивизии, а джигиты, ступившие на тропу войны, – это страшное зрелище. Особенно если им оказывают сопротивление. А перестрелка в городе произошла только возле казарм. В ходе этого боя Ингушский полк потерял шесть человек, ну и горцы пришли в ярость. Из австрийцев уцелели только те, у кого получилось добраться до казаков и сдаться в плен. У Ингушского и Чеченского полков пленных не было. А еще, как было известно есаулу, во время взятия Ковеля бои и потери были и у 9-го уланского Бугского полка. Во время того боя применялась даже артиллерия. 9-й конно-артиллерийский дивизион полковника Кантакузена, наконец-то дорвавшись до дела, буквально разнес здание гимназии, где австрийцы организовали свой опорный пункт. Австрийский полковник, организовавший этот узел обороны, думал, что двумя пулеметами, установленными на втором этаже гимназии, ему удастся отбиться от неизвестно откуда взявшейся русской кавалерии. Но лавой на пулеметы даже лихие уланы не пошли, а вызвали для устранения пулеметов артиллерию. Артиллеристы, соскучившиеся по работе, взялись за дело основательно и не успокоились, пока гимназия не загорелась и практически из всех окон не начали вырываться языки пламени. Неизвестно, скольких австрийских солдат полковник смог организовать для исполнения своего долга – ни один человек не спасся из объятой пламенем гимназии.