— Да уж, иной раз такое узнаешь… — уже когда мы отъехали от вороньего "питомника", заметил Николай Николаевич. — Царь-то, небось, себя великим охотником мнит, раз ворон дюжинами добывает, а оно вон оно как.

— Он себя и стратегом считает, — не удержался от комментария и я. — На фронт отправился, войсками руководить…

— Вы не правы, Александр Владимирович, он в войска поехал боевой дух поднимать. С месяц уже ездит, не иначе, к наступлению снова готовятся генералы.

Мы продолжили обсуждение возможных действий армии до самого Петербурга, впрочем, особо углубиться в детали не успели: выехав на шоссе сразу за Гатчиной по почему-то практически пустой дороге добрались до города менее чем за час. Но в столицу не въехали: городовой на заставе сообщил, что "в городе революция началась". В революцию обычно стреляют — и Николай Николаевич приказал — опять проселками — ехать в Тосно, где у меня был поставлен небольшой завод по переснаряжению снарядов. По крайней мере там было человек двести охраны, да и до Сталинграда оттуда добираться невпример проще будет: в Тосно располагалась армейская авиашкола, так что если потребуется — оттуда и улететь можно будет.

Потребовалось… видимо, к "революции" народ готовился долго и тщательно. Уже на следующее утро железнодорожное движение вокруг Петербурга прекратилось полностью, ближе Бологого поезда вообще не пускали. Еще через день в Петербурге образовался "Петербургский Совет", провозгласивший себя "верховной властью" — и власть эта опиралась на войска столичного гарнизона. Правда, кроме как в столице нигде эту власть не признавали — примерно с неделю. А затем подобные "Советы" стали организовываться сначала в крупных городах, а затем и в более мелких, вплоть до уездных — и за пару недель они появились по всей европейской части Империи к западу от Дона, затем Тулы, Рязани и Нижнего Новгорода. Включая, естественно и эти губернские центры — причем лично меня несколько смутило то, что ни в одном о большевиках даже не упоминалось. А двадцать пятого сентября газеты напечатали императорский "Манифест об отречении" — в котором император передавал свою, уже фактически мнимую, власть "Временному правительству".

"Старую" историю, в особенности историю Октябрьской революции, я практически не помнил, да и не знал толком никогда. Но пара фамилий показалась вроде знакомой: князь Львов в роли главы "временного" правительства и, конечно же, Керенский в роли министра финансов — будет кому "керенки" печатать. Еще кто-то в роли кого-то, что меня интересовало меньше чем вообще никак: если Керенский в правительстве, то нужно готовиться к скорому приходу большевиков к власти. Несколько раньше все случилось, чем я ожидал — но все равно готовится нужно. Потому что я успел сделать главное: запас денег достаточно, чтобы для своей индустриализации большевики копеечку добывали не грабя крестьян и не устраивая в стране нового голода. Вот только почему-то мне очень не хотелось выдавать будущим хозяевам страны все деньги сразу, ведь для начала им хватит и того, что уже в стране есть, да и некоторая недостача денег помогает сначала обдумать, на что их тратить с наибольшей пользой. Ну я и готовился.