Она пошла домой и смущенно спрятала этот пеньюар, завернув его в ткань, в дальний угол ящика в шкафу, как какая-то старая дева хоронит себе в шкаф сувенир с воспоминаниями. И этот кусочек тонкого, как паутинка, материала путешествовал вместе с ней во всех ее передвижениях по миру, все так же завернутый в ткань. И, к сожалению, ей так и не представилось подходящего случая развернуть это легкое и тонкое одеяние.

Но этой ночью она бережно достала пеньюар из ящика, где он хранился, как старое воспоминание. Ощущение шелка, ласкающего ее кожу, того, как он прильнул к ее телу, было похоже на поцелуй любовника. Она медленно обернулась перед зеркалом. Шелк был прозрачен, сквозь него просвечивали ее соски, выступающие груди, был смутно виден ее пупок. Она уже довольно давно не рассматривала себя в зеркало обнаженной, и она заметила, что больше не была уже худой, как подросток-гаврош, какой она была в Париже или даже в прошлом году. Эта девчоночья костлявость куда-то исчезла, преобразившись; теперь это были пленительные формы женского тела.

Но как только она вошла в комнату Дракулы, сразу же начались проблемы. Она встала у двери, зная, что свет фонарей только усилит ее возбуждающий образ.

Вампир почти не обратил внимания на ее дерзкую, бесстыдную позированность. Он лишь взглянул на нее поверх книги, опустил ее, сунув внутрь большой палец, заложив таким образом страницу, и склонил голову набок, как собака, рассматривающая белку.

Она подошла к кровати, надеясь, что ее физическая близость к нему или просто возможность лучше ее рассмотреть вызовут ожидаемую реакцию.

«Пришла проведать пациента», сказала она, понимая, что только что стала персонажем дурного порнофильма.

Однако он хотя бы улыбнулся ее притворству. Она сняла с его груди повязку. Единственным следом, оставшимся от недавней раны, были черные усики от швов на блестящем шраме.

«Удивительно», сказала она, наклонившись над ним. Она поймала его взгляд, устремленный на пеньюар, ниже шеи, туда, где свисали ее груди. Значит, он все-таки не полностью невосприимчив.

«Нет, вы посмотрите-ка», сказала она, полуподтрунивая над ним.

Их глаза встретились, и на лице его появилась улыбка.

«Как это было много-много лет назад», заметила она.

«Свидетельство высокой квалификации моего врача», сказал он. «И его медсестры, конечно же».

«Отец отдал бы всё, чтобы узнать, как функционирует ваш организм». Она взяла из его рук книгу. Это был опус Брэма Стоукера. Вырвав у себя из головы волос, она заложила им страницу, а затем положила том на тумбочку. «Как вам понравилась книга?», спросила она.