Время атаки было согласовано с углом падения солнечных лучей. И когда я подошел к дверям камеры, Существо посмотрело на меня свысока и надменно спросило, будет ли сегодня у него в меню еще один немец для пиршества.

Проигнорировав эту издевательскую шутку, я отдал приказ начинать.

По этой команде два солдата, находившиеся снаружи, сорвали руками ткань, препятствовавшую проникновению солнечного света. Вследствие того, что это препятствие было устранено, в камеру проник солнечный свет, заполнивший большую часть помещения.

Тварь была вынуждена отступить в угол, все же оставшийся в тени.

Мы, воспользовавшись этим, торопливо открыли дверь камеры, и двое моих людей вытащили тело ефрейтора Шрека. После этого дверь была сразу же закрыта и заперта.

Существо снова съязвило, поблагодарив нас за вынос трупа и отметив, что оставлять тело в его камере негигиенично.

Но в тот момент Существо меня уже не интересовало.

Все мое внимание было обращено теперь на покойного ефрейтора, точнее к тому, что он держал в сжатом кулаке. Покойный по-прежнему цепко держал в мертвой руке медальон СС, которым он так дорожил. Я вытащил его из хладных пальцев и осмотрел. В цепочке не было ничего необычного, и руны СС тоже довольно простого исполнения, два на три сантиметра, напоминающие две молнии. Не было даже клейма производителя, лишь на обратной стороне выбиты цифры, обозначающие, что изделие изготовлено из 90-процентного серебра.

Я вновь перевел свое внимание на заключенного и увидел выжженный у него на коже отпечаток рун СС, которые по-прежнему были еще различимы у него на шее.

Очевидно, они появились тогда, когда ефрейтор пытался задушить его медальоном, лежавшим теперь на ладони Шрека.

Оставшийся от ожога след не зажил, в отличие от других ранений — порезов и ссадин, которые он получил в драке, пытаясь освободиться и срывая кандалы с запястий и лодыжек. От всех этих ран, а некоторые были довольно глубокими, не осталось ни следа, что было им продемонстрировано и ранее, с исцелением рук, пронзенных костылями.

А вот следы от ожога остались.

Ожога серебром.

У меня есть кое-какие догадки на сей счет — а вместе с ними и план укротить это Существо, чтобы оно подчинялось нашим приказаниям.

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ДЖ. ХАРКЕРА

(Расшифрованная стенография)

17 ИЮНЯ 1941 ГОДА.

И я, и Люси мы оба беспокоимся о ее отце. Еще один бесплодный день блужданий по этим горным тропам, которые зачастую недоступны и горным козлам, а тем более старику и женщине, какими бы врожденно выносливыми они ни были. Он человек необычайно стойкий, с железным самообладанием, неукротимой решимостью и энергией, но его возраст превратился уже в определенный фактор, и он довольно сильно измотан.