Брюс Гамильтон посмотрел на часы. Пройдет полчаса – и над миром взорвется оружие Судного дня.

66

66

От здания обсерватории Института Солнца они быстро спустились к берегу озера Лебяжьего. Его поверхность была спокойной и безмятежной, и генерал-полковник Гришин с неприязнью смотрел на эти воды, которые угрожали чудовищным разрушением и смертью десяткам тысяч человек. Он был еще в некоем ошеломлении от молниеносно развернувшихся событий, экстренности принятых решений, а главное, от их безапелляционности, хотя и понимал, что ситуация другого выхода им просто не оставила.

«Мы недавно от Чернобыля оправились, – подумал генерал-полковник, – а тут снова такое замаячило… Нет, на этот раз не допустим никаких случайностей! Не имеем права!»

Сам Гришин побывал в Чернобыле спустя полгода после трагедии, когда положение там уже стабилизировалось. Но его друг – академик, молодой и энергичный человек, был там в первые дни после катастрофы, когда землю вокруг взорвавшегося атомного котла испятнала невидимая смерть.

– Знаешь, Юрий Александрович, – говорил Гришину академик, – именно в Чернобыле я до конца понял ту истину, к которой приучал меня с детства отец, капитан дальнего плавания: «Когда я слышу о подвигах в океане, то думаю о разгильдяях, которые нарушили перед этим Морской устав…»

«Вот и с этим рукотворным озером так получилось, – размышлял генерал. – Устроили запруду в молодых горах, не подумав, что их рано или поздно может тряхнуть под тяжестью миллионов тонн воды. Когда же мы научимся глобально просчитывать последствия наших насилий над природой?!»

Теперь за руль «уазика» сел секретарь обкома, он знаком предложил Гришину место рядом. Профессор Князев с геологом Курдовым и Гаджи Магомедовичем устроились сзади. Федоров резко взял с места и погнал машину на предельной скорости. Потом, заметив, что генерал-полковник покачал головой, сбросил немного газ.

Бьюсь об заклад, – улыбнулся Евгений Александрович, – что вы подумали: еще немного – и некому будет руководить операцией.

Примерно в этом духе, – не стал возражать Гришин.

У меня первый класс, – просто сказал Федоров. – И еще я гонщик-любитель. Шофера держу только в городе, для парадных выездов. По районам области веду машину сам.

А надо ли? – усомнился Юрий Александрович.

Мне надо… Пульс жизни лучше чувствую. Но другим собственный стиль не навязываю.

Ну да! – не согласился Гришин. – Небось без всякого навязывания районные секретари от водителей отказались.

Не все, – засмеялся Федоров. – Строго следим, чтобы тот, кто ездит сам, имел как минимум третий класс. И с ГАИ требуем не давать начальству поблажки. Нам губить кадры в дорожных происшествиях вовсе ни к чему.