– Ну, вот и все, – грустно улыбнулся Иван. – Все – для них, для Геньки с Надей. Ну а мне надобно еще кое-что сделать…

Для начала он переоделся и поехал на такси в четвертую мужскую школу. Шли уроки, но дежурившая у дверей вахтерша – простоватая с виду бабуля – беспрекословно пропустила Ивана, видимо, приняв его за какого-то большого начальника.

– А директора-то нету, – прошамкала она. – В гороно уехавши.

– А кто есть-то? – весело оглянулся Иван.

– Да Лаврентьевна, секретарша.

Лавреньтевна оказалась пожилой обаятельной дамой в темном полушерстяном платье. Услыхав Генькину фамилию, она кивнула, но выдать на руки документы отказалась наотрез – «не положено!».

– Ну хоть сами вышлите, – умоляюще сложил руки Ранчиев.

– Придет запрос – вышлем. Да вы не беспокойтесь, товарищ. Никогда еще не было, чтобы документы терялись. А Генька Лебедев парнишка славный. В хоре поет, на гитаре играет – вчера так одному товарищу из шефов понравился, что тот и не отходил от парнишки, даже на машине своей прокатил, говорят, до самого генькиного дома…

– Хороший человек, – усмехнулся Иван. – Так вы не подведете с документами-то?

– Ну что вы, товарищ! Как можно.

– А директор ваш скоро будет?

– Да после обеда. В гороно поехал, завуча искать, старого-то инфаркт недавно хватил.

– В гороно, значит…

Попрощавшись, Иван сел в такси – деньги еще оставались, а копить их было совсем ни к чему. Проехав с ветерком по Советской, свернули на Курдина – там Раничев забежал в магазин, а после – на Исполкомовскую, подкатив к четырехэтажному, ухоженному с виду, дому.

Поднявшись на третий этаж, Иван позвонил. Никто не спросил – «кто», но двери открылись. Раничев снял шляпу и улыбнулся, увидев на пороге высокого симпатичного парня с косым пробором и белесым шрамом на подбородке. На тщательно отглаженной выгоревшей гимнастерке виднелись нашивки за ранения, светло-голубые глаза смотрели прямо, с прищуром.

– Вы к кому, товарищ?

– К тебе, – Иван усмехнулся – ситуация напоминала сцену в ресторане «Плакучая ива» из кинофильма «Бриллиантовая рука». – Не узнаешь, Гена?

– Нет… Впрочем, постой-ка! Иван?! Черт побери! Ну, здорово! – друзья обнялись. – Чего встал на пороге? Проходи в комнату.

– Да, – Раничев с любопытством обозрел жилище Артемьева, хорошего парня, фронтовика, так помогавшего ему еще летом, и вот теперь, похоже, проигравшего карьерную битву.

– Говорят, схарчил тебя Вилен? – усевшись за круглый стол, прямо спросил Иван.