Еще одну пару переодетых в одежду остёрцев арсов Дарник послал к самому Вуличу, требуя тайной встречи с князем за пределами города и в случае отказа обещая сообщить Завиле невыгодные для Вулича сведения. Угроза подействовала, и арсы привезли на стоянку дарникцев княжеского конюшего с двумя гридями.

– Какие еще четыре тысячи дирхемов? – возмутился конюший, когда Рыбья Кровь напомнил ему о долге князя. – Все знают, какую ты казну взял в Казгаре.

– Одно другого не касается. – Дарник едва сдерживал свой гнев.

– По всему Остёру булгарские лазутчики. Даже если бы князь и хотел, он не смог бы тебе сейчас все выплатить. Князь не воевода, ему приходится много чего учитывать, но тебе это трудно понять.

В силу своего высокого положения, как-никак ведал всей конницей князя, конюший не очень робел перед молодым бежечанином.

– Так, значит, князь дает своих коней Завиле даже без денег? – проявил осведомленность Дарник.

– Завила расплатится с нами, когда вернет свою казну.

– А если не вернет? – Раздражение Маланкиного сына мигом улеглось.

– Тогда ты действительно будешь чего-то стоить. – Конюший даже не пытался смягчить смысл своих слов.

Все было ясно, но как позволить, чтобы переговоры закончились ничем, и Дарник приказал снять с конюшего и гридей дорогую одежду, доспехи и перстни и отправить их восвояси в одних портках и нательных рубахах.

– Это в счет княжеского долга, – объяснил воевода конюшему.

– Смотри, ты уже второго князя настраиваешь против себя, – угрюмо предупредил обиженный переговорщик.

– В Русской земле еще много князей, которых я не оскорблял. – Хорошее настроение полностью вернулось к Дарнику.

На рассвете Рыбья Кровь, оставив в укромном месте колесницы, повел своих воинов к булгарскому стану. Вместо луков, дабы не терять драгоценные наконечники стрел, дарникцы вооружились пращами и пращами-ложками. Град камней, внезапно обрушившийся на спящих под полотняными навесами булгар, хоть и порядком переполошил их, но урона почти не нанес. Да Дарник на него и не рассчитывал, важнее было обозначить свое присутствие: я тут, и я вас нисколечко не опасаюсь. Когда завиловцы чуть пришли в себя и выслали на пращников сотню всадников, Маланкин сын благоразумно отступил к своим колесницам. Однако его надежда увести подальше эту сотню и уничтожить не оправдалась – булгары на хитрость не поддались и преспокойно повернули назад.

Двое суток длилось это противостояние: булгары пополняли свое войско лошадьми, людьми и припасами, а дарникцы всеми силами не давали им покоя. Рыбья Кровь больше всего беспокоился за колесницы – при попадании на ухабистое бездорожье они могли стать легкой добычей для достаточно большого отряда конных неприятелей, поэтому, пока арсы с жураньцами подкрадывались день и ночь к стану булгар, чтобы, забросав их камнями, тут же улизнуть, он с несколькими телохранителями кружил по окрестностям Остёра, выбирая лучшие пути отхода, по которым можно было вскачь гнать свои боевые двуколки.