«Сенатор Бенит на собственные средства начал строительство огромного стадиона. Здесь юные римляне смогут бесплатно заниматься спортом. «Вспомним старую истину, – призвал Бенит. – В здоровом теле здоровый дух»!

Бенит продемонстрировал проект будущего стадиона. Предполагается построить огромный комплекс, перед входом будет статуя самого Бенита с надписью золотыми буквами: «Вождь».

«В апреле и мае из-за таяния снегов в горах Армении уровень воды в реках Месопотамии поднимается до максимального уровня, и реки затопляют равнины».

I

Мелькали дни, похожие друг на друга. Обильные дожди кончились. Сделалось нестерпимо жарко. Тоска. Духота. Ожидание неведомого.

Утром преторианцы отправлялись ремонтировать стены, набивали мешки с песком. Привели в порядок бани. Вечером мылись и плескались в бассейне. Пили ликер из фиников. Бегали в лупанарий. Тоска. Жара.

Пришло известие, что варваров видели в двадцати милях от Нисибиса.

Железную дорогу так и не восстановили. Телеграфная связь работала последние часы. Если связь нарушится, ее больше не будут восстанавливать. Оставалась надежда на армейские рации. Весь мир забыл про Нисибис.

Горожан охватила апатия. Люди шатались по улицам без дела, натыкались друг на друга, как сонные мухи. Казались пьяными. Встречаясь, говорили о повседневных мелочах, о починке крыши, о порвавшихся сандалиях, о нестерпимой жаре. Спрашивали новости из Рима, проклинали Эрудия, негодовали по поводу отмены исполнения желаний. Имевшие римское гражданство в филиале банка Пизона покупали клейма на игры, пока еще работал телеграф. Делали ставки. Надеялись выиграть. Нигде не в эти дни не делались столь высокие ставки, как в далеком Нисибисе. Все жаждали денег. Посетители в тавернах с утра до вечера обсуждали, как, внезапно разбогатев, они отправятся в Байи или на Лазурный берег, построят новый дом или устроят свадьбу сыну. О варварах не говорили.

Рутилий требовал эвакуировать мирное население. Комендант отказывался, заявляя, что не желает сеять панику. Все равно железная дорога бездействует. Не уйдут ли беглецы пешком? Управляющий банком Пизона исчез вместе с семьей. Дионисий заперся в доме и не выходил. Говорили, что он пьет с вечера до утра, а днем отсыпается.

В тот день все утро Цезарь что-то писал в записной книжке, потом вырвал страницы и сжег. Запах горелой бумаги наполнил комнату. Элий открыл окно. Дым не улетучивался. Цезарь решил пройтись. Какая-то старуха всучила ему за несколько медяков две пары носков из собачьей шерсти, уверяя, что для больных ног лучшее средство – такие носки.