Вместо санитаров к ним мчался Кассий Лентул.

– Цезарь ранен. Немедленно носилки. – Рутилий оскалился, как будто намеривался укусить хирурга.

– Он же говорили, что бессмертен, – прошептал Кассий растерянно.

– Но не говорил, что неуязвим, – прорычал трибун.

II

Преторианцы и ополченцы видели, как носилки осторожно спускают со стены. Шея Цезаря была обмотана окровавленными бинтами, из которых вбок торчала стрела. Кассий бежал рядом с санитарами, держа в руках пакет с физраствором. Неофрон глянул на своего ученика и понял, что не всему научил этого позера. Вернее, ничему не научил.

Рутилий шел следом, не отрывая мрачного взгляда от посеревшего лица Цезаря. Руки трибуна были в крови.

Роксана метнулась к носилкам, но трибун ее отстранил.

– Это серьезно? – Лицо ее плаксиво сморщилось.

Рутилий не ответил и еще больше нахмурился.

В толпе кто-то закричал. Солдаты и горожане двинулись за носилками в крепость Гостилиана. Люди сбегались отовсюду. Молча смотрели, как раненого внесли в операционную. Не сговариваясь, толпа прихлынула следом. Стояли на солнцепеке и ждали, обливаясь потом. Кто-то держался за талисман, кто-то сулил богам щедрые жертвоприношения. Кто-то побежал к алтарю. Солнце пекло. Молоденькая медичка уже в третий раз распахивала дверь и выкликала добровольцев – Цезарю вновь требовалась кровь группы А. Из этого следовало одно – кровотечение до сих не удалось остановить. А в операционной Кассий Лентул в залитом кровью фартуке с перекошенным от отчаяния лицом извлек наконец стрелу. Медичка вставила в инфузор новый пакет с кровью.

– Давление падает, – повторял, как заклинание, помощник Кассия Лентула.

Самым удивительным было, что сердце раненого продолжало биться. И Кассий, колдуя в кровоточащем разрыве на шее, с каждым мгновением все отчетливее понимал, что штопает труп, у которого почему-то продолжает стучать сердце. Если бы в операционной присутствовал гений, он бы увидел, как вокруг растерзанного тела непрерывно вибрирует аура. Она то вспыхивала белым огнем, то желтела, медленно переходя в красный и наконец угасала, чтобы в следующее мгновение вспыхнуть вновь. Но никто из присутствующих этого не видел.

Наконец Кассий Лентул выпрямился, сдернул окровавленные каучуковые перчатки и коротко сказал:

– Все… Время смерти 10 часов 15 минут.

Рутилий, ожидавший в углу операционный, подошел к столу, глянул в неподвижное лицо Цезаря и вышел во двор. Толпа замерла. Рутилий медленно повел головой из стороны в сторону и произнес обычное в таких случаях:

– Цезарь жил.

– Жил! – ахнул кто-то в толпе.