– Для чего нас отозвали в Новгород, – сетовал Михельсон. – Говорили, война начинается, а где она – та война? Сидим в городе, Рождества Христова ждём. Этак просидим до самой Пасхи, покуда выступим.

– Если зима будет снежная, – предположил я, – то возможно и в январе-феврале повоюем.

– Зимою воевать скверное дело, – покачал головой Иван Иванович, – особенно нам, коннице. Видел лошадиные ноги после двух часов скачки по насту? После этого на них воевать невозможно, спотыкаются и кричат, словно люди, от боли. Вот то-то же, поручик, а вы говорите, снежная зима – можно повоевать.

– Но ведь и ждать нельзя больше, – мрачно заметил Коренин. – Мы тут торчим, нянчимся с этими кадетами да вчерашними коллежскими регистраторами и купеческими детишками. А в это время к Пугачёву едва не каждый день идут обозы с орудиями и целый полки из вчерашней черни.

– До снега воевать, всё одно, нельзя, – возразил ему Холод. – Обозы потонут в грязи, армия будет проходить не больше пяти вёрст в день, а до Москвы отсюда сотни три. Со всеми проволочка выходит, что тащиться туда армия будет месяца два, и воевать с бунтовщиками придётся, так или иначе, по снегу.

– А с чего вы взяли, ротмистр, что бунтовщики в городе сидеть станут? – спросил у него я. – Ведь в таком случае они окажутся в том же мешке, что поляки в шестьсот двенадцатом.

– Выступить-то они выступят, – согласился Холод, – да недалеко. Людей и коней не заморят, как мы, долгим маршем по распутице, встанут да хотя бы на том же Девичьем поле, и будет у нас с ними жестокая баталия. Куда там Кунерсдорфу с Цорндорфом, русские люди друг друга всегда резать горазды куда сильней, чем любого врага.

– Не думаю, что и в этом случае они с нами справиться сумеют, – покачал головой я. – Нас больше и солдаты лучше обучены, мы в любом случае разобьём бунтовщиков.

– Это верно, поручик, – кивнул Холод, – вот только что останется от двадцати полков и нашей Добровольческой? Не много. А что есть страна без армии? Наше счастье, что Семилетняя не так давно по Европам прокатилась, у Франции, Пруссии, Австрии, друзей наших заклятых армий после неё можно сказать, что и не осталось вовсе. А не то дождались бы интервенции, почище польской.

– Оно и сейчас готовятся, – мрачно заявил Салтыков. – Войска, что не на войну с Пугачёвым направили, перебрасывают к границам. Особенно, в Польшу, где новые конфедераты, вроде бы головы поднимать начинают.

– Этим только того и надо, – согласился с ним Ваньшин. – Как от них чуть отвернёшься, так они тут как тут, готовы в спину нож вонзить.