Начало атаки Омелин пропустил. Он как раз шагал по левому флангу, проверяя посты. И лишь когда зазвенела сталь и зазвучали выстрелы, он с отрядом солдат, с которыми инспектировал караулы, устремился на звуки боя. Они столкнулись с добровольцами в белых маскировочных плащах, их собственной новации, привнесённой из двадцатого века, поверх того же цвета мундиров.

Омелин выхватил шашку и первым атаковал врага. Противник попался ему непростой, явно бывалый фехтмейстер. Он ловко управлялся с тяжёлым палашом, лихо отбивая все выпады Омелина, да ещё норовя как следует рубануть его в ответ. Несколько раз схватывались комиссар с офицером, звеня сталью, однако одолеть один другого не мог, а вмешиваться в их поединок никто не решался, очень уж ловко управлялись с оружием, можно же и под случайный выпад попасть. Кому оно надо? Вот и бились насмерть батальонный комиссар и генерал-аншеф, одетый в белый мундир. Ведь именно Алексей Орлов, лихой Алехан, герой Чесмы, сам участвовавший в абордажах, схватился с Андреем Омелиным. Оба не знали противника в лицо. Батальонный комиссар, конечно, видел портреты братьев Орловых, но были они парадными и слишком мало общих черт имели с оригиналами. Генерал-аншеф же главного комиссара пугачёвцев не видал, ни в каком виде. Так рубились они, обмениваясь могучими ударами, покуда граф Орлов не уловил нужный момент и не врезал комиссару Омелину кулаком в лицо. Закалённый во многих боях и драках граф, не раз проверявший своё искусство в кабаках и баталиях, столь сильно врезал комиссару, что рот того мгновенно наполнился кровью, в глазах потемнело, а в ушах зазвенело. Ему даже показалось, что он услышал, как трещат его зубы и кости лица. Лишь поистине титаническим усилием удалось ему устоять на ногах, каким-то чудом он даже ловкий выпад противника отбил. Орлов позволил себе расслабиться, не стал бить во всю силу, думая, что противник и без того практически выведен из строя. Более он таких ошибок не совершал, но и с Омелиным драться ему больше не пришлось. Пошатнувшегося комиссара подхватили на руки товарищи, оттащили прочь, стеной встали между ним и Орловым. Да и граф не особенно кидался вслед за ним, плевать ему было на какого-то там комиссара. Ему вполне хватало кровавой потехи.

Омелин же, немного придя в себя от удара, что отправил его, выражаясь боксёрским термином, в knock-down, вновь ринулся в гущу боя. Он намерено искал встречи с побившим его офицером, но так и не увидел его снова. Да и не до того стало. Не было уже времени для таких вот схваток один на один, словно былинные богатыри, пришло время сражения регулярного, по уставам и регламентам. Омелин надрывал глотку, выравнивая шеренги, матюгами загонял солдат в них, заставляя их выступать ровным строем против разрозненного противника. И они штыками погнали врага прочь из ретраншемента. Вот только прежде Омелину и прочим командирам удалось навести порядок, прогремел взрыв – это взлетел на воздух вагенбург левого фланга, с длинными ружьями Пакла, запасами, телегами, фурами и ящиками.