Собеседник снова затараторил что-то, что продюсеру слышно не было.

– На север? И хорошо видно? – снова прервал того вопросом Борис Ефимович.

Еще целый поток словес.

– Угу, сейчас выгляну, – сказал он под конец и с озадаченным видом положил трубку.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил продюсер, наблюдая за тем, как Борис Ефимович вскочил из кресла и направился к серванту.

– Да вот, говорят, что к нам в гости инопланетяне пожаловали.

– Что за чушь? – осторожно рассмеялся продюсер, не зная как это воспринимать: как шутку или как серьезное утверждение.

– Вот сейчас и увидим, – сказал Борис Ефимович, беря с полки широкопленочный фотоаппарат «Москва». – Если это не розыгрыш, то еще и заснимем.

Борис Ефимович быстро проверил наличие пленки и сколько кадров отснято. Закрыл футляр и направился к выходу. Ничего не понимающий продюсер отложил бумаги и заторопился следом. Бросился было к парадному, но увидел, что Каменского там нет. Вскоре оказалось, что Борис Ефимович пошел в противоположную сторону – к выходу во внутренний дворик. Это продюсер определил по тому, как хлопнула дверь черного хода.

Не надевая шубы, как был, в свитере, Борис Ефимович вышел во двор и огляделся. Прямо перед ним открывалась феерическая картина здоровенного радужного диска, застывшего над давно выпотрошенными корпусами оборонного завода.

– Хм! Однако! – заинтересованно буркнул Борис Ефимович и стал прилаживать на столике, стоявшем во дворе, фотоаппарат, так чтобы он захватил в объектив и цехи завода, и висящий над ними диск.

Продюсер, сильно заинтригованный, как был, в «тройке», так и выскочил вслед за бардом во двор. Мороз был уже крепкий, отчего у продюсера тут же свело скулы и его затрясло. Он просеменил вслед за хозяином и, дрожа всем телом, заглянул ему в лицо.

– И… и что здесь? – непонимающе, дрожащим голосом спросил он.

– А вон! – спокойно ответил Борис Ефимович и кивнул в сторону «тарелки», не прерывая процесс настройки фотоаппарата.

Когда продюсер поднял голову выше и узрел диск, он забыл не только как дрожать, но и как дышать. Целую минуту он неподвижно и благоговейно пялился на радугу в небе.

– Неужели? – наконец выговорил он. – Неужели они все-таки существуют?!

– Кто «они»? – не понял Борис Ефимович, продолжая выставлять выдержку и диафрагму на своем фотоаппарате.

– Ну… эти… летающие тарелки! – продюсер от изумления, незаметно для себя, сбился на тщательно вытравливаемый им окающий диалект.

– Ну, как видишь… – неопределенно ответил Борис Ефимович и аккуратно нажал кнопку спуска. Фотоаппарат зажужжал и с большим перерывом дважды клацнул затвором.