Умберто сел за стол. В решающую минуту торопиться не хотелось, и хотя он так до конца и не поверил в «окончательную реальность», сейчас, глядя на фиолетовый тубус и вспоминая свою жизнь в последние годы, он все же преисполнился торжественностью момента.
С 1986-го Умберто вел в миланской газете «Репубблика» еженедельную авторскую рубрику. «Картонки Минервы» – придумал он название. Название это подсказали спички «Минерва», которые у него, человека курящего, всегда были под рукой. Спички обычно прикреплены к картонке и ее часто используют для записей: адреса, телефоны, списки покупок. Умберто писал на них то, что приходило в голову. Попытка выразить мысль в определенном количестве знаков – ценный опыт. Впоследствии он стал называть все короткие тексты картонками.
Некоторые картонки представляли собой сатиру на современные нравы, некоторые были посвящены культуре или политике. Встречались, к сожалению, чаще, чем можно вообразить в молодости, картонки, посвященные памяти ушедших друзей.
Умберто просидел долго, перелистывая записи. «Слишком много в мире скверных вещей», – думал он. Несмотря на шутливый тон, большинство из картонок написано в порыве раздражения. «Стоит ли убиваться из-за телевидения». «Как публично сквернословить». «Нужно ли фотографировать знаменитостей?» «Сколько стоит обрушить империю?» «Несколько веских причин, чтобы бросить бомбу».
И, наконец, последний текст.
«Размышления о путешествии во времени».
«На прошлой неделе многие прочли потрясающую новость: ученые объявили, что путешествия во времени возможны. Во всяком случае, теоретически, хотя имеются технические трудности, быть может, непреодолимые.
Не владея соответствующими познаниями, я об этих прогнозах судить не могу. С другой стороны, они меня, профана, не слишком ошеломили. Давно ведь известно, что на субатомном уровне вектор времени может менять направление. Разумеется, тот факт, что некие частицы могут путешествовать в прошлое или будущее, не означает, что и у нас это получится, но, в общем, тут открываются какие-то горизонты.
Ставки в этой игре очевидны: нас не столько интересует путешествие в будущее (а вдруг Земля окажется в плачевном состоянии, вспомните Уэллса), сколько путешествие в прошлое. И тут совсем не очарование старины: отправляясь в прошлое, мы надеемся задержать свою смерть…»
Часы пробили три раза. На дворе глубокая ночь. Умберто оторвался от чтения. Большие напольные куранты передвинули минутную стрелку на одно деление вперед. Пошел шестой час утра по московскому времени.