Авинов молча отдал адмиралу честь. Ему и текинцам предстояла настолько же сложная, насколько и почётная миссия — ночью проникнуть в Константинополь и захватить Оттоманский банк. Корниловцам поручили напасть на дворец Долмабахче-Сарай, где султан-калиф хранил золотой запас.

— В Константинополе паника, — сказал Колчак со слабой улыбкой, — паши и генералы бегут, население тоже спасается…

— Как бы они все ценности не повывезли, — озаботился Кирилл.

— Не вывезут! — рассмеялся адмирал. — Наши люди же там, они все из татар,[186] лицами — вылитые турки!

Авинов прерывисто вздохнул. Близость древней земли, пережившей и эллинов, и римлян, и византийцев, будоражила его ум. Он чувствовал себя наследником Аскольда, приводившего сюда лодьи, продолжателем лихих и славных дел Олега Вещего, приколотившего свой щит к вратам Царьграда. А теперь под стены Константинополя явились потомки варягов, они пришли в здешние пределы, чтобы остаться. И останутся.

Южная ночь опустилась как-то сразу, вечер стремительно угас. Пала темнота, высыпали звёзды. Ровный, угрожающий гул накатил с севера, нарастая и передавая дрожание воздуху, — это вернулись «Ильюшки».

Ночная бомбёжка была ужасна — в темноте мгновенно вспухали клубы красно-оранжевого пламени, окидывая берег и воды яркой, тут же меркнущей вспышкой, и накатывал тугой грохот взрыва.

Фугасы подсвечивали снизу смутные тени бомбовозов, и те казались уже не рукотворными машинами, а зловещими ангелами смерти.

— Пора! — сказал Колчак.

Авинов только кивнул и кликнул Саида, недавно получившего повышение, — Батыра произвели в ефрейторы, чем тот очень гордился.

Всю группу штабс-капитана переодели в турецкую форму. Кирилл подозрительно принюхался.

— Стиранная, капитан, — улыбнулся адмирал, — стиранная!

Текинцы по очереди спустились по трапу вниз, забираясь в стальные утробы подводных лодок. «Морж», «Тюлень», «Нерпа» и «Нарвал» намедни прибыли из Севастополя и теперь вносили свой вклад в общее дело.

Кирилл вертел головою, желая найти Дашу, но девушка сама подошла к нему со спины и обняла, шепнув:

— Возвращайся…

— Строго обязательно! — улыбнулся Авинов как мог бодрее.

Спустившись в люк субмарины «Тюлень», он втиснулся в узость между бортом и приборным шкафом. Неподалёку, согнувшись в три погибели, кряхтел Саид.

— Погружение десять метров! — скомандовал командир подводников, и тут же зашумела вода, впускаемая в цистерны.

— По земле скакал, — проговорил Батыр, — по морю плавал, теперь в пучина нырнул… Вай-вай!