Воеводы добродушно заулыбались, что тотчас сняло последнее напряжение. Раз новичок больше всех пугается и ропщет, то им, изнуренным и вялым полуторагодичными странствиями, достойней быть повыдержанней и повыносливей. Чтобы подсластить воеводам их горькую участь, Рыбья Кровь пообещал ввести новые чины: полутысяцких и тысяцких, а полусотских и сотских поднять до полухорунжих и хорунжих. Не беда, что у такого полутысяцкого сейчас под началом всего двадцать человек, зато новое высокое звание само окрыляет любого.

Потом была поездка князя с Сатыром по всей орде. Разбитая на пятнадцать улусов, она со своими стадами и ставками занимала огромную территорию, чтобы ее всю объехать, понадобилось полтора дня. Везде высоких гостей встречала обильная трапеза, так что к концу дня Дарник уже не мог продохнуть от съеденного мяса. Дважды ему предлагали отдохнуть в отдельной гостевой юрте. Но оба раза к юрте прилагалась красавица-хазарка, и князь испуганно отказывался от такого отдыха. Слабо разбираясь в обычаях степных хазар, он опасался, что таким образом его пытаются породнить с тем или иным улусом в пику другим, не столь расторопным хозяевам.

Сатыр, узнав про его опасение, захохотал:

— Я знаю, что вы, словене, больше всего заботитесь о чести своих жен. У нас все иначе. Для нас честь, когда дорогой гость делит ложе с нашими женщинами.

— Разве у вас не бывает ревности? — удивлялся Рыбья Кровь.

— Наша ревность там, где наносится ущерб нашему роду.

— Но разве дети от чужеземцев, это не ущерб вашему роду?

— Любой путник, что отправляется в чужие земли, всегда имеет храброе сердце, крепкое здоровье и находчивый ум. Его кровь делает хазарский народ сильнее и выносливее. Посмотри вокруг, и ты сам все поймешь.

Дарник посмотрел и в самом деле понял то, что еще вчера приводило его в недоумение. Он никак не мог определиться, на кого больше всего похожи хазары. Вроде бы в основном смуглый и черноглазый народ. Но тут же попадаются и рыжие, и светловолосые с серыми и голубыми глазами, есть и плосколицые с глазами-щелочками, и почти чернолицые с орлиными носами. Теперь, после нехитрого разъяснения, все стало на место.

— А чужих детей никто не дразнит незаконнорожденными? — продолжал он интересующий его разговор.

— Разве можно любить женщину и не любить ее детей? — чуть свысока спрашивал уже Сатыр. — Для хазар бесчестье любить своего трусливого и глупого ребенка больше, чем чужого, обладающего выдающимися способностями.

— А ты сам тоже отдаешь своих жен гостям? — решился на прямую дерзость князь.

— Хана и тарханов это не касается. Наша кровь считается и так самой лучшей.