Щербинин сидел в развёрнутым против хода движения микроавтобуса кресле сразу за водителем, остальные сотрудники разместились в более привычном для поездки положении. Михаил наконец оторвался от окна и внимательно посмотрел на своих подчинённых. Преподавательские привычки так никуда не делись.

– Почти четыре, – вспомнил Алексей.

– Вот именно. Сейчас там, «за чертой», крестьянская страна, индустриализация ещё только началась, от того, что за пятилетки построили очень много заводов, люди-то не поменялись! Что внизу, что наверху! Человек нынче дёшев, все проблемы можно решить толпой мужиков с лопатами…

– …или трёхлинейками, – успел кто-то вклинится в профессорскую речь с заднего дивана.

– Даже так – армии бросали в распыл, лишь бы пару месяцев выиграть! – патетически воскликнул Щербинин

– С таким подходом Сталина за это осуждать нельзя, – заметил Алексей.

Щербинин внимательно посмотрел на своего зама.

– Почему?

– У Сталина не было другого доступного ресурса, – объяснил своё мнение Алексей, – потеряв прорву техники в начале войны, пришлось затыкать бреши людьми.

– Не совсем так, – вступил в разговор до сих пор молчащий Мирошниченко, – боевые потери РККА больше вермахта, но не в разы, как нам недавно говорили. Техника была вполне на уровне, но распорядиться ею с толком так и не сумели.

– Генералы всегда готовятся к прошедшей войне, – сказал Алексей.

– Манштейн с Гудерианом тоже генералы, но где они и где Тухачевский с Жуковым? Ты знаешь, что по действующему Уставу РККА, в бою участвует только треть красноармейцев? Что они против вермахта навоюют, одной третью штыков, да ещё без связи с командованием и между собой? – Олег горячо говорил, развернувшись в проход между креслами, – организация, организация и ещё раз организация, вот на чём немцы начало войны выиграли! Можно отдать в Красную Армию все наши танки, но они так же пропадут, как в сорок первом тридцать четвёрки и КВ!

– А мы что, уже воевать собрались? – обеспокоился сидящий у сдвижной двери Хмара, – я, например, считаю, что надо всё сделать, чтобы не было войны.

– Я тоже так считаю, – сказал Щербинин, – но мировая политика от нас не зависит, несмотря на все наши навороты. Было бы… – он резко замолчал, снова уставившись в боковое стекло.

Разговор в салоне шёл уже без его участия.

После телефонных консультаций новую встречу назначили на шесть вечера. Алексей позвонил жене, предупредил, что задержится.

– Ты лучше говори, когда придёшь вовремя, – сказала ему Маша. В трубке слышен был детский гомон и шум включённого пылесоса.

– Теперь это не от меня зависит, – в очередной раз «обрадовал» её муж.