В конце концов Марко уверенным жестом прекратил излияния старика и прямолинейно спросил:

— Вы всё ещё хотите обладать этим мечом?

— Что меня всегда подкупало в ваших хозяевах и что, по всей вероятности, передалось вам, молодой мастер, так это прямолинейность, — растёкся в улыбке владелец гостиницы.

— Не уверен, учитель, что вам хотя бы что-то нравится во мне и тех людях, которым я служу, — ответил Марко. — Я не услышал вашего ответа.

— Я не уверен, что достаточно состоятелен для того, чтобы позволить себе выкупить у вас этот превосходный меч, — ответил старик.

— Вопрос не в цене, вопрос в вашем желании.

— Увы… — замялся старик, сокрушённо качая головой.

— Увы «да» или увы «нет»?

— Увы… Да, — кивнул старик, бросив быстрый взгляд на Марка, словно полоснув по лицу.

— Тогда почему же «увы»?

— Я не знаю, что вы запросите за него.

— Скажем так… Мне доподлинно известно, что вы являетесь основным бенефактором и жертвователем для одного даосского ордена.

— Ну… — сокрушённо повёл рукавами старик, — прошу учесть, что при этом я ведь помогал вашему хозяину…

— Мне сейчас решительно нет никакого дела до того, как упомянутый орден относится к Великому хану. Мне даже неважно, признаёте ли вы факт вашей связи с этим орденом.

— Но что же тогда?..

— Мне нужно кое-что узнать у того, кто известен как Седой Ху, ученик великого Чан Чуня, наследующий традиции бессмертного Вана Чунъяна, мастер «внутренней алхимии» и великий заклинатель духов. Того, что сидит напротив Главных дворцовых ворот.

— О, — понимающе кивнул старик.

— Известно, что, будучи погружённым в состояние внутренней молитвы, мастер Ху не разговаривает с обычными людьми. Но я знаю, что у вас есть… один предмет, вокруг которого одно время вёлся довольно напряжённый торг. И мастер Ху хотел бы получить его, причём настолько сильно, что он даже соблаговолил просить вас об одолжении лично. Я бы хотел обменять драгоценный меч императора на этот предмет.

— Об этом не может быть и речи! — рассердился старик.

— Из чего-то приходится выбирать. Всегда приходится выбирать, — цокнул языком Марко и достал меч полностью. Зеленоватое лезвие тускло сыграло на скудном свету, разбавленном бумажной занавеской. Старик вспыхнул.