Марко подул на него, завиток качнулся, но не выпрямился. Его пришлось распрямлять ладонью.

Мы скоро снова будем вместе, я не знаю как, пока не знаю как, но я знаю, что больше мы никогда не разлучимся.

Сказал Марко, глядя в пустоту перед собой.

Ты соткёшься из воздуха и света так же, как было много раз до этого, мы сольёмся, потому что моё тело тоже ничего не будет значить. В этом мире, в этом поразительном мире, где органы чувств обманывают так же легко, как молодая жена обманывает престарелого мужа.

Здесь нет никаких правил. Всё, что мы знали до этого, погребено под толщей снов и наваждений.

Сказал Марко.

Пэй Пэй. Моя голубка. Жасмин и яблоки. Я вижу тебя тут, не глазами, нет. Я вижу тебя всем телом. Говорят, я молод. Всё моё тело ноет и болит, тоскуя о тебе. А моя душа похожа на смятое письмо, хранящее слова, которых никто не может разобрать, жалкое, размытое дождём.

Сказал Марко, поводя в воздухе амулетом, как кистью.

Пэй Пэй, ты говоришь, что я — это ты. А ты — это я. Приди. Приди и останься. Я могу убить столько людей и нелюдей, что у всех жителей Тайду не хватит пальцев, чтобы подсчитать количество трупов, которые я могу оставить за собой. Я могу повелевать снами. Но не могу повелевать тобой. И никогда не мог. Свободная, чистая, парящая между мирами. Что я должен сделать, чтобы никогда больше не разлучаться с тобой?

Слова Марка скользили вслед за перистыми облаками, устилавшими горизонт, словно летящие на ночёвку белые птицы, и мягко серевшими у самой кромки земли подобно хлопьям пепла.

Иногда я зову тебя целыми днями, но ты не приходишь. Иногда я хочу избавиться от твоего образа, но ты преследуешь меня. Раньше я мучался этим. Теперь я хочу одного: хоть как-то, хоть каким-то образом, магией, ворожбой, пусть бы и самыми чудовищными заклинаньями, но видеть тебя, осязать тебя, вдыхать тебя, моя голубка, моя Пэй Пэй.

Сказал Марко, подспудно ожидая, что спускающиеся сумерки подарят ему то, чего он желал.

Говорят, я сошёл с ума. Но где тот ум, с корабля которого я спустился в болото безумия? Я искал его тут и там. Его нет. Говорят, что я впал в крайность, греховную крайность отрицания бытия, но мне всё равно. Говорят, что я отрёкся от бога своих отцов. Но мне всё равно. Моя любовь сильнее любых богов. Пэй Пэй. Боже. Пэй Пэй.

Сказал Марко и вытер глаза ладонью.

Ты помнишь наши ночи? Наши зимние ночи? Такие длинные, что можно прожить несколько жизней, пока рассвет не посеребрит иней на ставнях? Если бы я знал, что ждёт нас, то сбежал бы с тобой туда, где никто бы не нашёл нас. В мире так много городов. Есть и те, что дали бы нам приют, какими бы мы ни были.