Ждёшь? Каково же это? Ждать? Порой люди не могут вынести малейшей разлуки с любимой, с родными, а ты? Твоя страсть куда сильнее, ты ждёшь полноты власти, а это не просто любовь, это страсть, слепая яростная страсть, невыносимая, как страдания больного. Как же ты терпишь это? Видя и зная гораздо больше, чем это доступно любому из смертных, но не имея возможности сделать почти ничего?

С трудом, мой мальчик. С величайшим трудом. Но это терпение родилось не вчера, и это не уникальная черта, принадлежащая только мне. Этот груз достался мне от отца. Ведь и я — сновидец. Ты когда- нибудь слышал о том, как возник дворец в Тайду? Великолепный дворец, чудо инженерной мысли, город-сад, равного которому ещё никогда не было на всей Суше? Отец увидел его во сне. Весь, до мельчайших подробностей, от самого крохотного засова на окне до величественной Пагоды предков. Он увидел каждый орнамент и каждый пилон, каждую улицу и каждый мост, сеть каналов и прудов, крытые отводные арыки для канализации и стоки для отходов, парковые переходы, позволяющие путешествовать по дворцу как по глухому лесу, и систему сторожевых башен, которая держит весь Запретный город под наблюдением. Этот сон длился несколько ночей, и отец клялся, что может вызывать его по своему желанию. Он увидел Тайду так же, как раньше накануне битвы видел все планы расположения войск, подходы к лагерю противника, пресные источники и маршруты подвоза фуража. Его удивительная способность гипнонавта сделала его прозорливее любого из смертных.

Гипнонавт? Твой отец? Император? Но ведь он постоянно говорил мне, что не может видеть сны с того момента, как вырос и стал мужчиной… Какой же я глупец! С чего ради я решил, что он говорит мне правду? Он просто хотел проверить, насколько я обладаю его даром. Ему было интересно сравнить наши способности… Наверняка он проверял меня всякий раз, когда я рассказывал об очередном путешествии к храмам Константинова града, совершённом во сне… Я должен был понять это в тот самый момент, когда он пошёл моей тропой в тот постоялый двор, где я расправился с собратьями Ичи- мергена. Но почему же он сам тогда не сразился с ними? Это не мог быть страх, страх ему неведом. Тогда в чём причина?

Магия сна — очень странная штука, мальчик. С одной стороны, сон — это то, что доступно любому смертному. С другой, если у тебя нет природного дара к этой магии, ты не станешь гипнонавтом. Кто-то умеет видеть такие пророческие сны, как мой отец. А кто-то умеет действовать во сне. И людей из такой категории неизмеримо меньше. Понимаешь, о чём я говорю? Ты только представь, в какое бешенство может привести такого человека, как отец, неспособность действовать, но оставаться лишь немым созерцателем, не способным не то чтобы повлиять на ход сна, но даже не способным сдуть пылинку?! Если бы он мог, он не только видел бы во сне расположение войск противника, он убил бы их прямо там, обрушив на них лавину гнева! Да что там! Он бы не поленился даже передушить их по одному, когда б ему предоставилась такая возможность. Но увы… Мы оба — отец и я — лишь безмолвные, беспомощные зрители. Именно поэтому нас обоих так восхитила твоя магия, именно поэтому она так сильно понадобилась отцу. Пока мы смотрим на сцену, ты можешь взойти на неё и исправить ход опостылевшей пьесы, будучи гораздо свободнее, чем любой актёр.Двадцать четыре.