голове думы о судьбе таджикского народа. От обоих занятий сержанта отвлек скрип

открывающейся двери.

- Салам алейкум, уважаемые!

- Ваалейкум ассалам, ата, - ответил Ходи, - присаживайтесь к нашему дастархану, - и

мотнул головой младшему сержанту Хамзалиеву.

Исмаил философом не был, но знак сержанта понял: на изобразившем дастархан

канцелярском столе сами собой появились чайник, парящий из надколотого носика, и

несколько пиал. Все верно, философ ты - не философ, а гостя надо встречать согласно

традиции. Тем более, такого гостя! Ведь зашел к ним аксакал. Нет, Аксакал! С большой

буквы. Настоящий. Таких уважают ровесники и слушаются джигиты даже чужих родов.

Высокий, с прямой спиной и уверенной походкой. С властным, почти молодым, но очень

мудрым взглядом. Россыпь морщин, четко прорезанных на темном лице. Такие лица

бывают у тех, кто прожил жизнь в горах, и продолжает проводить на высоте бОльшую

часть времени. Незнакомый, что само по себе удивительно. Кенджаев думал, что знает

всех жителей района. Мальчонку какого мог пропустить, но не столь заметную фигуру.

Пожалуй, лишь "железный" Шамси, глава рода Абазаровых, может сравниться с гостем в

статности. Они и похожи... Наверное, и близки возрастом. Но "железному" Шамси

девяносто, хотя он крепок, как арча горных ущелий. Неужели и гость так же стар?

Старик благодарно кивнул и присел к столу. Неторопливо принял поданную младшим

сержантом пиалу, отхлебнул, смакуя вкус, улыбнулся чему-то своему. Допив, поставил