«Отбегались, козлы! А молодцы ребята, четко работают! Только бы Фюрера не упустить! И лучше бы взять живым – у меня на него персональный план!»

Глава 5

Глава 5

…Когда раздались первые выстрелы, он расслабленно возлежал в предбаннике, отдыхая после парной с двумя покорными деревенскими молодухами. Собственно, иметь нормальные сексуальные отношения с женщинами он не мог – были проблемы с эрекцией. Вставал у него только после «предварительных ласк», как он это называл – жертву надо было обязательно помучить. Он любил прижигать девкам соски и покалывать ножом бедра и живот. Только такие действия позволяли Фюреру хоть немного возбудиться. Да и то – радость обладания женским телом скрадывалась преждевременным семяизвержением. За прошедшие сутки он уже замучил насмерть одну крепкую бабенку – она выдержала целых три сеанса «ласк». Скоро наступит очередь и этих двух, а пока можно передохнуть. Лениво дотянувшись до бутыли с первачом, Фюрер плеснул на самое донышко стакана. Много алкоголя он не пил – особенность организма, – вырубался со ста грамм. Но после баньки можно…

Выстрелы не прекращались.

– Эк мужики веселятся, – подумал вслух Фюрер. – Наверное, за овцой охотятся.

Мыслей о возможности сопротивления в деревне у него не возникло. Да и кто бы посмел? Эти скоты? Да их всегда грабили – что сейчас, что раньше. Если деревенского не ограбить, он, поди, от удивления помрет.

Ухватив ближайшую молодку за грудь, Фюрер сильно сжал сосок. Девушка вскрикнула от боли. Довольно рассмеявшись (в низу живота немного потеплело), он залпом выпил самогон и потянулся к подносу, на котором лежал зажаренный поросенок. Отгрыз здоровенный шмат мяса, а остатки ткнул молодухе:

– На, жри, тварь! Ночь впереди длинная…

Закончить фразу он не успел. Ухнул взрыв гранаты, и сразу же, без перерыва, застрочил пулемет. Так не развлекаются…

Фюрер быстро оделся, путаясь в белье, цыкнул на молодух, велев им дожидаться, как есть, голышом, и выскочил наружу. И тут же понял, что дело плохо…

По улице боком, подволакивая раненую ногу, бежал рыжий боец его личной гвардии (а попросту – «шестерка») по кличке Комарик. Расхристанный, в висящей лохмотьями куртке, с залитым кровью лицом. Гвардеец не сделал и двух десятков шагов – пуля снесла ему полчерепа, и он рухнул бесформенной кучей тряпья в лопухи у забора.

Выстрелы звучали со всех сторон, и на мгновение Фюреру показалось, что все пули летят в него. Пригнувшись, лапая кобуру с потертым «стечкиным», он метнулся за поленницу. Затаился, стараясь определить: откуда на них свалилась эта нежданная напасть? Кто мог прийти в «его» деревню?