Еще на ступеньках прислушался, кто-то поет, и, судя по нежнейшему голосу, это и есть та самая, похищенная, хотя поет, как мне кажется, вовсе не из-под палки, с чувством, с удовольствием, вкладывая всю душу, как говорят, а еще чувства, эмоции, феромоны…

Обнаженный меч наготове, я снова стал переставлять ноги со ступеньки на ступеньку медленнее и тише, наконец открылся просторный зал, уже не пещера, в стенах вырублены декоративные колонны, пилястры и прочие буржуазные излишества архитектуры, а на той половине одна из стен закрыта толстыми коврами и гобеленами.

Слева исполинский камин, огонь полыхает в нем такой, что можно жарить слона, багровые угли крупные, с кулак, я ощутил от них жар, начал обходить по дуге, вздрогнул.

Среди пляшущих языков огня проступило нечто вроде чудовищного лица, почти человеческого, хотя громадного и с неестественно широким ртом. Оранжевые глаза время от времени исчезают под багровостью, но появляются снова на том же месте.

Сердце мое заколотилось чаще, я спросил шепотом:

– Ты видел, куда увели пленницу?

Шипящий голос, похожий на треск рассыпающихся от жара углей, ответил тихо, но разборчиво:

– Да, господин…

– Где она?

– На самом верху, – ответил он послушно.

– Ты можешь туда?

– Там нет огня, – ответил голос.

– Ладно, – сказал я, – наводка есть, это уже что-то. Спасибо.

– Готов служить, господин…

Я неслышно побежал к лестнице, вообще-то непонятное существо и почему оно готово служить, но с этим разберусь, если разберусь, потом, а сейчас надо…

Сверху донеслись далекие голоса, я проверил и усилил до предела незримность, она уже как панцирь, но все равно амулетчики меня видят, пусть и смутно, это только добавляет тревоги, побежал вверх, прыгая через ступеньку и стараясь двигаться как можно тише.

Небольшой зал, даже не зал, а скорее что-то вроде помещения казармы, так мне показалось, и не зря: прямо с пола поднялись люди в кожаных доспехах и молча бросились на меня, кто вытаскивая меч из ножен, кто поднимая над головой топор, булаву или палицу.

Лучше бы орали, мелькнуло у меня пугливое. Молчаливые собаки кусают больнее…

Я ускорился и торопливо рассыпал короткие быстрые удары, стараясь поразить как можно больше целей, пока не догадались ринуться все разом и смять количеством.

От лестницы донесся тонкий вскрик: