Мазуров посмотрел на пустой дверной проем, ведущий в форт. Ощущение было такое, будто это вход в страшное убежище, где поселилась смерть.

– Не хотите внутрь зайти?

– Нет, простите, мне больше интересно вон то. – Куликов махнул на обгоревшие остовы австро‑венгерских танков. – Лихо вы их. Хочу осмотреть. Очень они на мои похожи. Такое впечатление, что австро‑венгры нашу технологию выкрали.

– Или мы их.

– Может, и так. Техника‑то новая совсем, на ней и воевать‑то толком никто не умеет. В том числе и я.

– Ой, наговариваете вы на себя.

– Освоил я ее только два месяца назад. Как увидел – влюбился. К чертям, думаю, кавалерию. При прорывах укрепленных линий танки просто незаменимы. Главное, не угодить под обстрел прямой наводкой… Ну, не прощаюсь.

Такой не похожий внешне на Семирадского – командира эскадры, выручавшей штурмовиков Мазурова в Баварском деле, Куликов в эти минуты все равно напомнил его своим поведением, своими фразами. Эти молодые командиры среднего звена были истинными детьми нового века, когда человек становится лишь придатком техники, и если они смогут пережить войну, то очень скоро займут самые высокие руководящие посты в армейской иерархии.

– Заклинило, – сдался Куликов.

Может, он сказал что‑то другое, все равно с такого расстояния тихую речь не услышать, Мазуров скорее догадался по губам, что было произнесено именно это слово.

На втором танке подполковника ждал успех. Люк легко поддался. Куликов открыл его пошире, заглянул внутрь, потом стал протискиваться в танк, но не удержал равновесие, провалился, и вот теперь его голос был отчетливо слышен.

– Черт, черт.

– Наверняка на труп наступил, – прокомментировал этот крик Тяжлов.

– Наверняка, – согласился Мазуров, – слушай, поищи священника. Может, у деникинцев есть. Я чего‑то совсем забыл у подполковника об этом спросить, а если нет, то на мосту спроси.

– Есть, – козырнул лейтенант и побежал к танку, в который залез Куликов.

– Господин подполковник, – вопрошал он у пустоты, заглядывая в люк, – у вас священник есть?

– Священник? – донеслось из брюха танка. – Какой священник?

– Ну священник, мертвых причащать, – сказал Тяжлов.

– Нет, нет у меня священника. – Голос стал отчетливее, Куликов вылез из танка. – Не позаботился я о священнике.

– Ясно. Мотоцикл у ваших одолжить можно? На мост съезжу, спрошу у кого‑нибудь о священнике.