– Ну, – сказал я бывшему пленному. – Теперь я в вашей власти. Кажется, они идут к берегу. Можно сигнал какой подать. Только, если выгорит, про захоронку нашу никому не говорите.

– Это еще почему?!

– Имейте благодарность в сердце, ваше высокородие! Юный колошский воин мог вас на кусочки порезать, а он вам жизнь подарил. Нганук отважен, но беден. Это его приз, его богатство! Может, вы друзьями со временем станете!

– Как, говоришь, его кличут?

– Нганук. Он из клана киксади, из рода Бобра. Точнее, он и есть бобр – последний мужчина в роду.

– Нганук, говоришь… Пафнутий это! Александров! Крестник мой… Пригрел змееныша!

– Будет вам, Александр Андреевич! Сами виноваты: он же анъяди – дворянской крови по-нашему, а вы его в неволю, в позор! Однако ж смог он через спесь свою переступить, простил как бы. А вы что же?

Правитель, обиженно засопел. Однако долго думать я ему не дал:

– Ваше высокородие, однако ж, баркас к берегу правит! Что приказать изволите?

* * *

В баркасе я не мог налюбоваться на российских матросов – молодцы как на подбор! Собственно говоря, так оно и было – без «как». По литературным данным мне было известно, что в первое наше кругосветное плавание матросов набирали исключительно из добровольцев. Таковых оказалось много, и у командования был богатый выбор. Темно-зеленые мундиры со стоячими воротниками, панталоны того же цвета, короткие сапоги и круглые шляпы – я гадал, их специально вырядили, или они всегда так ходят? Командовал ими лейтенант – тоже весь в зеленом, но с погонами, обшитыми узким золотым позументом.

Сам же я, наверное, выглядел как самый раздикарский дикарь. Правда, кирасу и спасжилет я с себя снял и прикрыл телеса индейским плащом-накидкой. Однако гребцы таращили на меня глаза и временами торопливо крестились.

Командир баркаса – лейтенант Арбузов – прекрасно знал, кто такой Александр Баранов, хотя знаком с ним, конечно не был. Он вполне галантно заявил, что просто счастлив первым из экипажа «Невы» приветствовать знаменитого правителя Русской Америки. Баранов ответил сдержанно и с достоинством – коллежский советник все-таки! От немедленного визита к Лисянскому он отказался и потребовал, чтобы его сначала доставили на компанейский бриг «Екатерина». Сие судно маячило аж на той стороне залива, однако лейтенант не возражал.

Мы были почти у цели, когда на входе в залив показалось небольшое судно под парусом. Вскоре можно стало различить возле него россыпь байдарок. Из разговора начальников я уяснил, то это подходит та самая партия, из которой мы увели правителя. Встречаться с этими промышленниками в мои планы никак не входило, и я обратился к Баранову – тоненьким голоском по-русски: