Между тем уже был задан новый вопрос:

— Там жив мамонт?

— Нет. Уже сотни поколений.

— Тогда почему ты знаешь?

— Знаю — что?

Вместо ответа Художник вдруг начал читать его собственное сочинение. Слово в слово — от начала и до конца!

Когда он закончил, старейшины переглянулись, явно пытаясь убедиться, что каждый из них ЭТО действительно слышал. Потом они воззрились на Семена так, словно перед ними чистил перья летающий крокодил.

Окончательно ошалевший Семен решил махнуть на все рукой и играть в открытую. В конце концов, тот самый Иешуа очень верно заметил, что правду говорить легко и приятно.

— Люди будущего раскапывали и изучали стоянки тех, кто жил очень давно. Вокруг ваших жилищ они нашли много костей мамонтов и поэтому стали называть вас «охотниками на мамонтов». Там, где жили хьюгги, они нашли много костей больших медведей и стали называть их «охотники на медведей».

— Гы-гы, — попытался сдержать смех Медведь, но, увидев, что Художник улыбается, заржал в голос. Остальные старейшины к нему присоединились.

— Нет, ну какие дураки, а? — только и смог произнести сквозь смех Горностай.

Семен почти сразу понял, что дело тут, скорее всего, опять в лингвистических тонкостях. Наверное, в буквальном переводе научные термины для туземцев прозвучали почти так же, как если бы он итальянцев назвал «макаронниками», а французов — «лягушатниками». У последних среди кулинарных изысков лягушачье мясо, конечно, присутствует, но оно отнюдь не является повседневной пищей. Термин же «охота» здесь означает поиск, преследование, умерщвление и разделку животного для получения пищи и материалов. В отношении мамонтов использовался иной термин, но Семену казалось, что он означает примерно то же самое.

— Не смейтесь над ними, — урезонил собравшихся жрец. — Они, наверное, как малые дети, которые живут на всем готовом и думают, что мясо бегает по степи уже в жареном виде. Неужели и ты такой, Семхон?

— Не знаю, — честно признался Семен. — Как и некоторые люди из будущего, я думал, что вряд ли хьюгги убивали больших медведей, чтобы питаться ими, а вы — мамонтов. Эти животные, по-моему, мало годятся для того, чтобы быть просто пищей.

— Что ж, значит и ты, и они не безнадежны. Ты ведь понял уже, что взять жизнь кого-то из мамонтов можно лишь с их согласия. Иногда они дают его — им известно их предназначение.

— И в чем же оно?

— Ты сам ответил на этот вопрос. Причем смог сделать это немногими словами!

— Это была лишь моя догадка, предположение.

— Оно оказалось правильным. Поэтому ты сидишь среди нас.

— А… хьюгги? Медведи? Они… тоже?!