Даже сквозь дымку Серой Дороги видно было, как Лидочкины щеки залила краска. Девушка сердито запахнула на груди шинель, но это, конечно, не помогло: ноги ниже колен все равно оставались открытыми. Форменная юбка и шинель сорок пятого года показались четырнадцатому неприличными. «Срамота»…

– Сними шинель и укройся, – велел ей Порошин.

– Еще чего! – фыркнула Лидочка. От возмущения она, похоже, даже бояться перестала. – Всякие старорежимные прихвостни мне будут замечания делать…

– Синицына, тебе приказ неясен? – ледяным тоном спросил маг. Помощница притихла и начала нехотя стаскивать с плеч шинель. Глаза ее, кажется, заблестели сильнее обычного. Порошин сделал вид, что ничего не замечает, но прибавил уже куда мягче:

– Не забывай, у нас служба особая. Нам головой думать надо, Лида, а не горячим комсомольским сердцем. Хотя сердце, конечно, вещь тоже нужная… Про прорыв я помню не хуже тебя. Но пока мы не поймем, где и почему оказались, нам отсюда не уйти. Понятно?

Кажется, впервые за все время совместной работы он назвал Синичку по имени. И тут же поймал грустный взгляд сестры милосердия: высокой, худенькой, большеглазой девушки, по виду – Лидочкиной ровесницы. Она словно сошла со старой фотографии: тихая, в коричневом платье в пол, в полотняном белом переднике и белом же глухом платке. Все, кто был в блиндаже, уже заняли позицию по обе стороны от двери, держа на изготовку шашки – видно было, что атаки отбивают не в первый раз. А девушка встала позади всех, тоже привычно, развернулась для нанесения удара чистой силой и пальцы заранее сложила в нужный жест.

Она еще и маг?!

– Господин штабс-капитан, – обратился к нему Езерский, застывший возле двери, которая уже ходила ходуном от ударов. – Помогите отбиться, Елене подсобите! Маг она, да сил у нее маловато. А у вас-то куда больше должно быть, коли сюда пробились. Германцы лезут, черти, словно им перцу на хвост насыпали!

«Кажется, они так и не поняли, что умерли, – потрясенно подумал Порошин. – И нас принимают за таких же, как они сами, русских солдат, обороняющих, «действуя по обстоятельствам», последние рубежи».

Он схватил за руку надувшуюся помощницу, которая кое-как завязала вокруг талии шинель, и поставил ее рядом с сестрой милосердия.

– Поможешь! – твердо сказал он. – Пока я разбираюсь, что тут за атака и не наш ли это прорыв буйствует…

Идея эта пришла ему в голову внезапно. Они с Синичкой направили энергию от взорвавшейся «крышки» в свернутое пространство посмертия, однако взрыв затянул мага с помощницей в «пузырь». Почему? Да потому, что «пузырь» этот словно пробка застрял на границе меж миром мертвых и живых. И все удары по тонкому посмертному пространству, которые наносил сейчас немецкий памятник-оберег, все связки, все некромагические заклятия – все это упиралось в «пузырь».