Итак, отрядец у нас был небольшой — всего около тридцати человек. Не только чтобы минимизировать потери, но и затем, чтобы это, отчасти, провоцировало того, кто пожелает, на активные действия. И вместе с тем, легкость для маневров, и меньше свидетелей… для чего меньше свидетелей? Абсолютно для любого возможного поворота дел.

Ланселот зевнул, шурша, вытащил из сумки карту, развернул, и после нескольких минут внимательного изучения, небрежно обронил:

— Кстати, мы только что проехали Солсбери.

Я безмятежно кивнул. Ланселот глянул на меня раз, другой, потом кашлянул.

— Если принимать всерьез кое-какие легенды, смекаешь, с кем нам надо было подраться?

— На самой-то границе с Корнуоллом? Нет. Ни малейшего представления, с кем.

— Э… ты серьезно? Я имел в виду, что…

— О боже, Ланселот! Да когда я последний раз говорил серьезно? Думаешь, когда оставлял завещание? Зря надеешься!

Мы благополучно миновали Солсбери, но буквально через несколько часов узрели наконец то, что можно было назвать «линией фронта» — довольно растянутой, но вооруженной до зубов.

— Ага-а! — почти пропел Ланселот, возбужденно дергая поводья своей лошади. — Вот это уже на что-то да похоже! Как думаешь? Придется пустить в ход что-нибудь «необычное»?

— Исключительно по обстоятельствам, дорогой друг!

— «Дорогой друг» нас, похоже, как раз встречает лично!

— Ага. Вижу.

С краю выстроившегося войска, как всегда, на черном коне, покрытом барашками белой пены, гарцевал Константин.

Я громко свистнул и весело помахало ему издали рукой.

— Сэр Паломид! Поднимайте знамя!

Хоругвь с длиннохвостым червонным драконом взмыла вверх. Эх, как бы это смотрелось в качестве воздушного змея!..

— Движемся вперед не сбавляя шага! — велел я. — И не расстраиваясь!

— И не перестраиваясь в клин, — негромко, забавляясь, вставил Ланселот.