— Идем в Исландию. Покажите мне на карте, где мы сейчас, — продолжил Петрович.

Старпом и Истомин склонились над картой. Я лежал тихой мышкой в уголке и не отсвечивал. Наши бойцы уже менее пристально держали на мушке матросов. Один из парней стоял за спиной старпома — на всякий случай.

Как ни странно, на этом наши приключения закончились. Фрицы-подводники даже не пытались бунтовать или захватить корабль. Может — не поняли, в чем дело, может — просто смирились. До Исландии мы дошли за двое суток. Это были долгие двое суток. Я-то хоть поспал, а вот все остальные почти не смыкали глаз. Отвлекались только на перекус. Еда у нас была своя, мало, но с голоду не попадали. Рисковать и есть немецкую пищу не хотели. Слишком много испытаний нам выпало, чтобы теперь сдохнуть за немецкие сосиски. Когда подходили к острову, радист доложил о шуме под водой. Опасаясь торпедирования своими же, Истомин приказал всплытие. Как только лодка оказалась в надводном положении, Петрович послал наверх бойца с красной тряпкой. Мало ли чего. Как нас встретили, как меня выносили и доставили на берег — я не помню. К концу путешествия мне снова стало плохо, тут и раны, и отсутствие нормального воздуха сказались. Отключился я, видимо, надолго. Очнулся уже в маленькой хижине, на берегу океана. Рядом сидела какая-то женщина и обрабатывала раны. Я и очнулся-то потому, что повязки сильно прилипли, а когда их стали снимать…

— Здорово, инвалид, — голос Истомина вырвал меня из тяжелых думок.

— Здравия…

— Да перестань. Тут кроме врача нет никого, а она не понимает по-русски.

— Здравствуйте, Александр Петрович. Где мы?

— Там же, в Исландии. Я решил не рисковать и остаться здесь на некоторое время. Всем был нужен отдых, да и раненым уход.

— Как ваш боец? Здорово зацепило?

— Прилично. Пулю достали, но врач ничего не гарантирует. Внутренности здорово порвало.

— Жаль парня. Надеюсь, выкарабкается.

— Сам надеюсь. Ты-то как?

— Тоже брюхо болит. Вроде просто штыком получил, а ощущения такие, как будто раскаленной кочергой. Причем кажется, что она до сих пор там и все такая же горячая.

— Штыком! Неизвестно, чего американец этим штыком делал, до того, как тебя пырнуть. Может, на ядах настаивал.

— Сколько нам тут куковать? Домой хочу, к Светланке и детям.

— Наша, советская подлодка дежурит поблизости, готовая сняться с якоря в любой момент.

— Так в чем дело? Поехали! — вскинулся я.

— Врач сказала — тебе еще рано. Как даст добро, так и отправимся.

— Ну, ладно. Как скажете, — несколько разочарованно проговорил я.