— Вива Виктория! — восторженным эхом прокатилось по палатам, вырвалось из окон и обрушилось на огромную черную машину.

Её ждали.

"Меня ждали… Я — дива Виктория… Ты видишь, Кисси, я La rubia Victoria!"

Татьяна вышла из машины и первое что ощутила — одуряющий запах цветущих апельсинов: сильный, но не резкий, что-то среднее между жасмином, черемухой и белой акацией…

* * *

Еще по дороге из Мадрида Татьяна была ошарашена количеством и видом апельсиновых деревьев. Одиночные деревья, группы и рощи — садами такое не назовешь.

"Их тут больше чем берез в России! И поразительно: на одном дереве и спелые — ярко оранжевые, и зеленые, и цветы!"

Татьяна соблазнилась и попросила водителя остановиться, тот посигналил, головная машина охраны, прижавшись к обочине притормозила, встала. Выскочивший из неё лейтенант на бегу крикнул:

— Что случилось?

— Всё в порядке, — отозвался водитель "Испано-Сюизы", — привал!

"Можно оправиться и закурить", — мысленно процитировала Татьяна крылатую фразу из еще не снятой комедии про свадьбу в Малиновке.

— Месье Поль, — обратилась она к Федорчуку, — не могли бы вы сорвать пару апельсинов?

— Разумеется, мадемуазель! — Виктор подошел к ближайшему дереву и поразглядывав ветки, наметил "пару жертв" — покрупнее и пооранжевее. Несколько раз подпрыгнув, сорвал штук пять и протянул Татьяне. Она выбрала "самый-самый". Снимая корку, вскользь подумала о ногтях и маникюре, стараясь не забрызгаться заливающим пальцы соком. Развалила апельсин на дольки и, заметив, что водитель как-то странно усмехнулся, протянула ему одну, хотя и не поняла "что за смех в зале".