— Не понимаю, — развела она руками, — извините, — и всё это сопровождалось замечательной улыбкой, но "военврачу" было не до смеха. — Все думают, раз Николова, значит, по-русски говорю, а я — нет. Я немка на самом деле, господин Володин. То есть, австриячка, разумеется, но для вас это, по-видимому, несущественные различия… Извините…
6.
К воротам асьенды, где разместился hospital de campaЯa, подъехала небольшая колонна: две обычные армейские легковушки — головная и замыкающая с охраной из штаба фронта, вторым шел роскошный лимузин, далее автобус и крытый брезентом грузовик. Водитель первой машины нетерпеливо засигналил, но тяжелые деревянные ворота, врезанные в беленую стену, распахнулись только тогда, когда начальник караула — госпиталь, как выяснилось, охранялся весьма серьезно — проверил документы и, коротко переговорив с сопровождающим из штаба фронта, дал отмашку своим людям. На стене рядом с полукруглым фронтоном, венчавшим арку ворот, появился боец в пилотке и, закинув винтовку за плечо, замахал руками, приглашая внутрь. Тогда замершие было в ожидании машины, тронулись и одна за другой въехали в патио — просторный внутренний двор по периметру окруженный апельсиновыми деревьями. Начиналась пора цветения, и ветви уже пометили белыми всполохами первые распустившиеся бутоны. Асаар — цветок апельсинового дерева — снежно белый, потому и цветок померанца, такой же девственно белый, французы назвали флердоранж.
"Белые как цветы апельсина, свадебные…"
Но в Испании война, и hospital de campaЯa — это полевой госпиталь, и…
"Господи, сейчас я увижу Ольгу!"
Но, разумеется, быстро только кошки родятся, а у них официальные гастроли, и еще бог знает что!
Сверкающая лаком "Испано-Сюиза" подкатила к парадному входу особняка, а остальные автомобили прижались к дальнему краю патио, где за широкими воротами начинался другой — хозяйственный — двор. Открытые по случаю теплой погоды окна первого и второго этажей тут же ожили, наполнившись движением, сменившим сонный покой: раненые, кто мог, выглядывали из палат, торопясь увидеть явление дивы. Ещё через мгновение — колеса лимузина только скрипнули на гравии подъездной дорожки — несколько "ходячих" уже выскочили во двор.
— Виктория!!! — звонким голосом выдал ликующий вопль юный боец — совсем мальчишка, с подвешенной на широком бинте загипсованной рукой. — La rubia Victoria!