Откуда деньги на все эти взятки? Так известное дело, когда богатый и бедный одинаково желают смыться и идут к посреднику, то богатый платит и за бедного, и за себя. Еще и сам предлагает. Если бы я положил в карман все, что мне совали за помощь, был бы сейчас миллионер. Только я все это пускал на нужды организации. Просить каждый раз в Тель-Авиве, даже если пришлют – месяцы пройдут. Да и не пришлют – проверено опытом.

Думаешь, кто-то спасибо сказал? Меня после возвращения три месяца допрашивали, не прилипло ли что к рукам. Можно подумать, я мог вести бухгалтерские книги – это заплачено контрабандисту А, а вот это полковнику полиции Б. Чтоб их легче сажать было при поимке, а заодно и меня. Хорошо еще, спустили все на тормозах, прикрыл меня Исер. Очень ему понравилось, что я научился обходиться без тощего бюджета, выделенного армейской разведке. Отчитаться за каждую лиру я бы не смог, при всем желании.

Так что сел я на самолет с иракским паспортом и в общей куче репатриантов 2 декабря 1944 г. прибыл в Стамбул, а потом и в Израиль. Если считать тех, кто уже без меня уехал, но по пробитой мной дороге, то таких 110618 чел. Еще 17352 без меня обошлись. Я знаю точно, специально проверял. Считается, что в Ираке осталось 7 тысяч. Я ведь верю, что совершил дело, за которое мне на том свете простятся мои грехи. Я сделал для людей то, что не смог сделать для своей семьи. Но ведь не каждый смог нормально устроиться. Таких спросить, они проклянут и меня, и свою жизнь, и эти лагеря, в которых их расселяли.

Мы помолчали.

– Не знаю, – сказал я, – в чем ты себя можешь винить. Даже если бы ты не уехал, а остался, ничего бы не изменилось, просто был бы еще один погибший. Нет здесь твоей вины. И ничего нельзя вернуть назад. Я ведь тоже отсутствовал, когда моя мать умерла от голода. Но я точно знаю, что последний кусок она все равно отдала бы мне – своему сыну. У тебя у самого трое детей и ты сделаешь то же самое. Пока мы живем и помним – живут и наши погибшие и умершие родные и друзья. Если ты хочешь, чтобы помнили о твоих – расскажи о них своим детям. Не держи это в себе. Пусть они знают, что у них были достойные предки.

Я сейчас выйду, а ты закроешь за мной дверь и ляжешь спать. Прямо здесь, на матах. Завтра ты мне нужен в рабочем состоянии. Война-войной, но твоих и моих отловленных разведчиков и документы, добытые кровью, надо тщательно допрашивать и изучать. Фарид, радостно рыча, тащит добычу в свое логово. Мы товарищи и союзники, но мне нужна уверенность, что он ничего не зажмет – сам знаешь, как это бывает. Это настоящий Клондайк, и его надо энергично разрабатывать. Там нужен авторитетный человек, который сможет за всем проследить. Завтра ты едешь на север.