— Таня, а как ты к Блюхеру попала? Тебе ведь лет и сейчас то немного, а тогда наверное совсем маленькая была?

— А мы с мамой и папой ехали из Петрограда на Украину. На поезд напали бандиты, началась паника, вот я и отбилась. Так и шла одна, пока не наткнулась на ребят, комсомольцев из Полтавы. Так с ними и шаталась. Куда их, туда и я. Так мы в армию и попали.

— Ну, ты только не рассказывай, что тебе за почерк орден дали. В разведку наверное ходила?

— Ходила, Маленькая была, меня никто не трогал, наоборот даже подкармливали.

На третьей рюмке в комнату вошла Надежда с какой-то старушкой бабушкой. Им тоже налили, и бабушка, перекрестясь, с прибаутками лихо выпила, со значением поглядев на Николая. Наверное его посчитала главным. А может быть возраст был ближе. Алексей достал гитару, и запел. Пел он хорошо, играл тоже. Было видно, что учился. Коля обратил внимание на его пальцы — длинные и тонкие, они совсем не вязались с общим образом эдакого бойца краснофлотца. Он пел что-то вроде тихоновских баллад начала двадцатых годов.

От коньяка Николая разморило. На душе было тревожно, как после звонка кредитора. Он пытался сосчитать сколько человек уже успели убить, за этот неполный месяц его приключении. Получалось что уж очень много. В его время он не видел столько и за десять лет жизни. Ему снова вспомнился пыльный и залитый кровью пол на даче «Нефтесиндиката», потом бокиевские ребята, лежащие в ряд на обочине дороги. Господи, пронеси мне испытания эти, взмолился он. На душе всё тяжелело, всё неожиданно стало сумрачным и тяжёлым. Ну что за жизнь, в который раз взмолился он. Ведь я тут не при чём. Никуда не лез, взят был статистом, моя роль была ходить и улыбаться. А получилось опять вот такое безобразие. Сглазили меня, что-ли. Мало, там, к XXI веке неприятностей куча, так ещё и здесь. Неужели это сидит во мне? Неужели куда я не пойду, это будет преследовать меня без конца, без остановки.

Чтобы сбить этот настрой, он глотнул конька и взглядом попросил у Алексея гитару. Потом заиграл Городницкого.

Привычный лад гитары успокоил и Николай снова вошёл в ровное, рабочее настроение. Всё равно у него не было другого выхода. Только вперёд, а что там отмерено господом, надо принять и нести со смирением. Жаль, если убьют. Но умирая надо сознавать, что ты сделал всё, что мог. А смерть, что смерть. Может, как обещал Линь, зачтется в будущих перерождениях.

Николай отпустил Александра, и они с Надей пошли пешком на Солянку. Вроде идти было недалеко, а получилось долго. Совершено другой Охотный ряд, маленькие, невысокие домишки. Какие-то магазины, ресторанчики. Надя шла молча, наверное думала о чем-то. Коля тоже молчал, потому что на душе было по прежнему тяжко.