— Разберемся, — механически, как граммофон с жестяной трубой, — говорил старшина, продолжая мерно двигаться к месту происшествия, — кто первый обнаружил пострадавшего?

— Я, — пискнул Михаил, — мы тут ничего не трогали…

— Ваши документы.

— Пожалуйста, сейчас схожу.

— Угу. А владелец — кто?

Подъехавшая малое время спустя "Скорая" установила, что убитый машиной племянник — жив. Да, без сознания, да, не в самом лучшем состоянии, — но жив, и жить будет.

— Ай, доктор, — поцокал языком Мухали, — нехорошо говоришь. Еще погляди: совсем плохой парнишка, того и гляди помрет

— Освободите территорию, — мерно, на манер киноробота проговорил милиционер, поворачиваясь к Мухали, сопровождаемом двумя неизвестно — как просочившимися подручными, поскольку, очевидно, до этой фразы как раз пришла Надлежащая Очередь, — разойдитесь, прекратите скапливаться.

— Начальник, — сквозь постоянную улыбку председателя колхоза все больше проглядывал оскал, — ты неправильный национальная политика ведешь. Шибко неправильный. Обижаешь местное население.

— Товарищ Боорчу, если не ошибаюсь? — В голосе роботообразного старшины впервые послышалось что-то хотя бы мало-мальски человеческое. — Можете быть уверены, что компетентные органы разберутся, так что не волнуйтесь и не нарушайте правопорядка…

— Органы-морганы… — поморщился Мухали, — мы сами разберемся, без органы, не мешай, да?

Он крикнул что-то такое подручным на улице, и призывно махнул рукой.

— Почем я знаю, может, нам совсем другое скажут, специально, потому что казах? Нет, начальник, мы машину с собой заберем и сами посмотрим, от нее это или еще как, тебе скажем, а ты этого арестуешь.

Старшина, — не отвечал. Со скрипом нагнувшись, он поднял что-то такое маленькое с бетона неподалеку от того места, где поначалу был найден пострадавший.

— Это — чье?

— Тебе виднее.

— Понятые, — подойдите поближе… Вот это, — старшина поднял повыше непонятную вещь, — израсходованная гильза от фотодинамического боеприпаса. А это, — он с ленивой грацией влез в самый отвисший карман к пострадавшему, — ствол к той гильзе. "Софит" называется. Очень интересно. Спорим, — в обойме одного патрона нету? И на что только, интересно, он его спалил?

И только тут все собравшиеся, одновременно, как это и бывает обычно в подобных случаях, заметили, что сторож на крыльце не сказал за все это время ни единого слова, не сделал ни единой попытки подойти, и даже не пошевелился ни разу. Он сидел за своей прозрачной броней совершенно неподвижно, откинувшись в кресле и уставясь прямо перед собой пугающим взглядом широко распахнутых, неподвижных глаз.