— Вот так оно и бывает с машинами времени, — сказал он давно заготовленную фразу, — и проезжаешь-то всего-навсего один кружок, а оказываешься в другой эпохе.

— Ты это к чему?

— Да так, подумалось. Парни, мы потратили одну ночь на то, чтобы получить вот этот агрегат, и обошелся он нам долларов в двести от силы. Про его конкурентоспособность с мотоциклами я говорить не хочу, — это просто другое транспортное средство. Если мы захотим, то через неделю будем иметь по машине на брата. Если напряжемся, — то получим то же самое через день от послезавтра. Если заморочимся и сделаем бак побольше, то будем через неделю иметь по тачке. Что это будут за тачки, — не знаю, но, судя по этому вот байку, — недурные.

— Нас сюда собрали не для этого!

— А для чего? За месяц работы мы хорошо поработали руками а еще, в конце концов, научились выполнять полученные инструкции. Дальнейшее, как любят говорить у меня в колледже, не несет в себе признаков принципиальной новизны. Можем научить других, и они справятся не хуже. Все.

— У Рама и Джин начало получаться с составлением композиций.

— Это — да, — с уважением кивнул Колин, — вот только до того уровня, который мы наблюдаем в нашем Ковчеге, им лет пять напряженной практики. Как до Луны на карачках. Хорошо в качестве спорта и для умственного развития, но бизнес совершенно нерентабельный. Не то, за что согласится платить деньги наше начальство. Но у меня вопрос ко всем собравшимся: так ли уж необходимы деньги тому, чем мы стали, и при том, к чему мы получили доступ?

— Что-то я не пойму, — с чуть заметной угрозой в голосе проговорил Линдон Ли, ярый республиканец из Джорджии, — к чему это вы клоните, мистер?

В том, что ты чего-то не понимаешь, как раз нет ничего удивительного, — подумал его собеседник, но сам только завлекательно улыбнулся.

— Как это ни смешно, но ничего дурного. Я всего-навсего о том, что, совершенно честно отрабатывая свои деньги, мы можем параллельно прибарахлиться. Шикарно прибарахлиться. Я что-то не помню федеральных законов, которые облагали бы налогом самоделки. Я имею ввиду серьезных законов о таких же серьезных налогах.

Это было слишком хорошо понятно и насквозь близко каждому жителю этой страны. Это — затрагивало и доставало до глубины души.

— Найдут, к чему прицепиться, — раздался безнадежный голос, — у них знаешь, какие крючкотворы.

— А если помалкивать? В смысле, — просто не болтать лишнего? Какая им разница, на каких именно вещах мы набиваем руку?

— Бессмысленный разговор. Отсюда не вынести даже гвоздя.

— Разумеется, бессмысленный. Я же исключительно только в плане чистой теории. Хотя, если всерьез, то, пожалуй, взялся бы воспроизвести то же самое у себя в гараже. Да-да, даже вот этими вот своими корявыми руками. Что уж тогда говорить о Ли…