— Суров ты, Артамон Палыч, чувствую, что не забалуешь у тебя.

— Ах, Александр Евгеньевич, я маленький человек, и стремлюсь во всём соблюдать порядок, но и на маленьком уровне вижу, что если спустить шалость, то будет следующая. Если спустить расхлябанность в работе, то будет дурно сделана работа, а в самом плохом случае может случиться несчастный случай, а то ещё и со смертельным исходом. А мягкосердечие монархов приводят к кровавым событиям, и в истории подобное случалось многажды.

— Бог с ними, с уколотыми, расскажи лучше о верфи, недолго уже осталось до неё ехать.

— На верфи, Александр Евгеньевич, всё в относительном порядке. Сначала, как и планировалось, заложили пять пароходов, а потом, заложили сразу десять, благо металлоконструкции подвозят без задержек.

— Десять?

— Пришло письмо от твоего приятеля, турецкого посланник, Илхами Кылыч, о том что Турции срочно требуются на Балтике пять пароходов. И доставил это письмо государев гонец, с уведомлением, что эта посольская просьба государем удовлетворена.

— Любопытно, зачем ему здесь пароходы?

— Я этого не знаю, и знать не желаю. Моё дело вовремя и с надлежащим старанием выполнить государево повеление.

— Мудро. А хватает ли у тебя людей?

— Вместе с письмом приехало двадцать турецких корабельных мастеров. Я хотел хотя бы пятерых отправить к тебе, но не позволили.

— Это не страшно, у меня в Лодейном Поле всё благополучно, мастеров хватает.

— Это хорошо, а то я беспокоился. По твоему примеру я устроил стапеля под единой крышей, а по верху пустил мостовой кран. И пароходы для турок я тоже так строю.

— Работников хватает?

— С избытком. На государевой верфи хорошая работа за хороший оклад, работа не от зари до зари, а не больше восьми часов в день. Зато работаем в две смены, если буден надобность ускорить строительство, то и третью смену введу.

— То есть, ты строишь сразу все пятнадцать пароходов?

— Вообще-то уже десять. Пять первых построены, даже установлены котлы и машины, теперь на каждом пароходе бригады по пять человек лазят, выискивают огрехи и доводят до полного блеска. Как сойдёт лёд, спустим их на воду, и есть у меня подозрение, что именно их великий государь отдаст Турции.

— Ну, это в его воле, раз надо так надо. А остальные десять когда спустишь на воду?

— Полагаю, что до середины лета последний сойдёт со стапелей.

— Достраивать будешь на плаву?

— Зачем? На суше удобнее. На воде только мачты и грузовые стрелы установим.