Правда, с этой торговлей пока все было глухо. Старые связи рушились, и нужно было время, чтобы создались новые. А тут еще и война. Как ни крути, а она не способствует торговле. Скорее уж грабежу. Словом, далекие перспективы имелись. Вот только выглядели они совсем уж далекими.

— Ну что, Иван, в трактир? — зябко поведя плечами, предложил Фрол, наблюдая за расходящимися по казармам стрельцами.

— Можно. Артем, остаешься на хозяйстве. Разрешаю отправить в увольнение две трети стрельцов. Детали уточнишь с сержантами.

— Слушаюсь, — разочарованно протянул Жабин.

— Не вешать нос, господин полусотенный, будет и на твоей улице праздник, — подбодрил Иван, потом обернулся к остальным офицерам.

Фрол, его заместитель, второй полусотник Кузнецов и подлекарь Любимов. Этот сменил Рудакова, отбывшего по распоряжению Ирины Васильевны. Жаль было Ивану с ним расставаться, да ничего не поделаешь. Как следовало из его письма, тот женился на Рощиной и отправился в Псков вместе с царевной. Поправочка — теперь уже великой княгиней Трубецкой. Впрочем, Любимов показал себя как вполне знающий лекарь. Как ни крути, а в его лице Павел нашел настоящего единомышленника.

— Господа офицеры, предлагаю отметить удачное возвращение и испить по кружечке винца, — предложил Иван.

— А почему только по кружечке и почему только вина? — с деланым возмущением произнес Фрол. — Я так и от водочки не отказался бы.

— Как лекарь поддерживаю предложение Фрола Емельяновича, водка в данных обстоятельствах куда как предпочтительнее, — авторитетно заявил Любимов.

— Вот за что я тебя уважаю, Сергей Пантелеевич, так это за понятливость и догадливость, — хлопнув его по спине, довольно заметил Фрол.

Впрочем, осуществиться их планам было не суждено. Именно в этот момент на территории городка сотни появился взвод солдат. Причем ни Иван, ни кто другой их тут увидеть не ожидали. А что тут делать целому взводу преображенцев при полном вооружении, да еще и во главе с полковником де Вержи?

— Господа, — остановившись перед офицерами и изобразив легкий поклон, поприветствовал их француз. Потом перевел взгляд на Ивана: — Сотник Карпов, полусотенный Жабин, именем государя нашего Николая Дмитриевича вы оба арестованы. Сдайте ваши сабли.

— Интересно девки пляшут… — в сердцах выдал Фрол, не зная, как реагировать на происходящее.

Иван отступил на шаг, положив руку на рукоять тесака. Ему, конечно, была положена сабля. Как же иначе-то. Офицер. Вот только с ножичком он обращался куда как ловчее. Опять же, в походе всегда с карабином, к которому штык вовсе даже не лишний. Сабля же пока все еще не давалась в руки и для него являлась скорее церемониальным оружием. И к чему тогда таскать тяжесть, чай, не Москва — Керчь. Фраза де Вержи скорее была ритуалом. Впрочем, Артем-то как раз сабельку и носил.