— Ни слова. Но слухи ходят сами по себе. Иначе я бы не узнал.

— Кто?

— Неважно. Ту дыру я заткну. Но вода найдёт дырочку, она такая. Прекратите всё прямо сейчас. А лучше… А лучше поищите способ рассказать жене правду.

— Ни в жизни, — буркнул он.

— Зря. Хотя из меня фиговый эксперт по отношениям.

— Вот и не лезь.

— Не лезу…

Мы поднялись на последний этаж. Я сам нажал кнопку звонка. Шаги Кати узнал и улыбнулся. Она открыла дверь и застыла, широко раскрыв глаза. У меня за спиной стоял её отец, и я был жив.

— Это тебе, — сказал я, протянув ей букет.

— Красота какая! — ахнула Катина мама, появившись у неё за спиной. — Это ты Семён, да? Заходи! Кать, ну что ты стоишь?

Зря Константин Павлович боится. Эта женщина налету всё читает и схватывает. Ей мгновение нужно, чтобы переключиться. Катя вот до сих пор глазами хлопает, а мама уже запустила новую программу, обработав скудный набор полученных данных.

И вы хотите мне сказать, будто она не догадывается об изменах мужа? Ха!

Катя медленно подняла руки и взяла букет. Когда она поднесла цветы к лицу, её щёки были краснее роз. Она попыталась что-то сказать…

— Ну заходи уже, — буркнул Константин Павлович. — Встали в дверях, как…

И я переступил порог.

00

00

Это эпилог.

Обожаю эпилоги, они — как разговор после секса. Только что вам двоим было так хорошо, или не очень, но вот всё закончилось, и вы лежите, остывая после горячих минут единения. Говорите о какой-нибудь чепухе, и появляется ощущение, что всё серьёзно, всё — надолго. Что впереди — светлое и прекрасное. Эти поженились, этот уехал в Москву и стал музыкантом, а та возглавила тракторный завод.

Эпилог!